Ксения Любимова - Солнечный удар в сердце

«Конечно, – подумала про себя девушка. – Ведь ты их не любишь. А если бы любила, живо бы представила!»

– Я не очень хорошая мать, – продолжила та. – Невнимательная, незаботливая, где-то даже халатная. Но что такое ответственность, я хорошо понимаю. И своих девочек я бы никогда не отпустила работать на чужих людей.

– Так у вас и нужды такой не было, – ответила Мариша.

– Даже если бы и была! Самое неблагодарное дело – работать прислугой. У меня, например, ужасный характер. И я ничего не могу с этим поделать. Могу накричать и даже сказать пару ласковых. Но потом обязательно извиняюсь. Но ведь не все такие, как я. Мне Лена нравилась. Пусть она не всегда все успевала, но от работы не отлынивала. И как я теперь расскажу ее матери о смерти дочери?

И Вера снова погрузилась в свои мысли. Мариша молча пила кофе.

– Скажите, а почему вы сказали неправду, когда вас спрашивали про нож Анатолия? – вдруг спросила она.

Вера оторвалась от чашки и с недоумением посмотрела на девушку.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы вас спрашивали, узнаете ли вы нож, которым убили вашего мужа? А вы ответили: нет.

– А почему ты решила, что я сказала неправду?

– Так все остальные признали этот нож. Черемнов хвастался им буквально накануне.

– Даже если бы я сказала об этом, что бы изменилось?

– Как же! Мы должны выявить убийцу. А как это сделать, если люди не хотят помогать следствию?

– Если бы я могла помочь, я бы помогла. Но какой смысл говорить о ноже, если Толя не убивал Гошу?

– Откуда вы это знаете?

– Знаю, и все! Толя не тот человек, который может поддаться эмоциям или сделать что-то сгоряча. Он очень рассудительный. И для него на первом месте всегда стоят деньги. А Гоша был для него курицей, несущей золотые яйца. Конечно, Георгий неплохо с этого имел, но и Толя не нуждался. Можно получить хоть сто контрактов, но если их некому будет исполнять, так какой в них смысл?

– А вы разбираетесь в бизнесе, – констатировала Мариша.

– Скажешь тоже! Так… Просто умею складывать два и два. Поверь мне, Толя очень много потерял со смертью Георгия.

– А вы?

– Что – я?

– Лично вы что-то потеряли со смертью вашего мужа?

– Даже не знаю, как и сказать. Привычный образ жизни, наверное. Тебе ведь уже рассказали, что я не любила Гошу? Правда, и он не пылал ко мне особой страстью, но мы нашли компромисс и жили вполне дружно.

– А кого вы любили?

– Кого любила? – женщина посмотрела на Маришу сверху вниз, словно только что ее разглядела. – А я обязательно должна кого-то любить? А просто жить в свое удовольствие я не могла?

– Мне кажется, нет. Простите за прямоту, но вы человек, который нуждается в любви. Если вы не любили мужа и к девочкам были холодны, значит, был кто-то еще? Или я не права?

– А ты не такая дура, какой кажешься, – прищурив глаза, заметила Вера. – Но я не буду отвечать на твой вопрос. Попробуйте разобраться сами – люблю я кого-то или нет… Мое дело – не мешать следствию. Тем не менее мне очень хочется, чтобы смерть Гоши была раскрыта – он очень много для меня сделал. Но вот копаться в моей личной жизни я никому не позволю!

И она совершенно спокойно продолжила пить кофе, словно ничего и не случилось.

– Так кто же сообщит Лениной маме о ее смерти? – снова пробормотала женщина и покачала головой. – Может, ты? – и она посмотрела на Маришу.

– Нет, увольте, – отказалась девушка. – На меня такие разговоры действуют очень угнетающе.

– Жаль, ты бы вполне справилась с этой ролью.

– Пусть Голубев сообщит. Мне кажется, такое известие как ни сообщи, а реакция будет одной и той же.

– Возможно, – она задумчиво повертела в руках чашку. – Тем более и осознание придет не сразу. Ты не знаешь, когда я должна привыкнуть к мысли, что Гоши больше нет?

Мариша опешила. Такого вопроса она никак не ожидала.

– Не знаю, – осторожно ответила она.

– Мне кажется, я никогда с этим не смирюсь. Не может быть, чтобы такой жизнелюбивый человек вдруг ушел в никуда.

– Все рано или поздно оказываются там, – философски заметила девушка.

– Но лучше позже, чем раньше, тебе не кажется?

– Это само собой!

– Интересно, а Гоша нас сейчас видит? – и Вера, широко раскрыв глаза, принялась оглядывать потолок кухни. – Он должен быть где-то наверху, не так ли?

Марише вдруг стало страшно. Интересно, Вера сама по себе такая или на нее так подействовала смерть мужа? Скорее бы пришел Эрик! Она скосила глаза. Марта тихонько возилась у плиты и, казалось, не обращала никакого внимания на разговор.