Светлана Алешина: Преступление без наказания (сборник)

— А лечиться она не пыталась? — подала голос Маринка.

— Наркологические клиники обходила, как рассадники чумной заразы, — ответил Кряжимский. — Уж не знаю почему. Степа предлагал ей обратиться туда вместе, но она и его убедила в бесполезности такого поступка. И поэтому она частенько под влиянием плохого настроения грозилась, что убьет себя'.

— Да мало ли что она говорила, — пренебрежительно отмахнулся Ромка. — Как говорится, я что, не хозяин своему слову? Как дал, так и назад возьму, — Тем не менее, как видишь, она это все-таки сделала.

— Хоть мозгов хватило записку написать да Ольгу предупредить. — Здравомыслящего Ромку явно раздражала вся эта кутерьма с взбалмошными молодыми людьми.

— А Алексей становился все опаснее, — подал голос Фима. — Защищая Настю, он совсем забыл о благоразумии и расчете, которые ему свойственны.

Он многое рассказал в милиции в состоянии безразличия. На нем, оказывается, столько висит! И кражи, и разбой, и наркотики, и организация банды.

Он, кстати, сознался, что пистолет принадлежит ему и что это он подбросил его Сергею Ивановичу.

А такое оружие, между прочим, так просто не достанешь. Купил, скорее всего, по случаю и за бешеные деньги.

— Ну так вот… Витя, передай мне, пожалуйста, пепельницу… Спасибо. — Кряжимский закурил, демонстративно сверкнув серебряной зажигалкой. — Ольгу на набережной «пас» один из Алексеевых пацанов. Знаете, дети из неблагополучных семей, влияние улицы да таких типов, как Алексей. В результате — ничего хорошего. Один из таких ребят следил за Ольгой и слышал ее разговор с Настей. Почуяв неладное, предупредил Алексея, благо телефоны на каждом углу, а о телефонных картах Алексей благоразумно позаботился заранее, и вдобавок, чтобы Ольга не слишком торопилась, проколол два колеса у ее машины.

— Ненавижу, — проворчала я. — Опять теперь латать их.

— Оленька, ну неужели мы тебе не поможем? — сказал Сергей Иванович, с укоризной глядя на меня. — Уж только за одну твою веру в меня я тебе бесконечно обязан.

— Вот-вот, — обрадовалась я, — колеса на вашей совести. И только тогда мы квиты, не раньше!

— Я тоже мог бы помочь, — обиженно заметил Фима.

— А ты вообще бесценное сокровище, — искренне сказала я, не поленясь встать с кресла и запечатлеть звонкий поцелуй на кончике его носа.

Никогда себе такого не позволяла, но ничего, спишем это на вино и хорошее настроение.

Бедный Фима заалел как маков цвет, так что Маринка фыркнула, а потом, не выдержав, расхохоталась.

— Ну, а дальше? — нетерпеливо поинтересовался Ромка.

— Да уже и рассказывать больше практически нечего, — пожал плечами Кряжимский. — Он поехал к Насте, чтобы успеть перехватить ее до приезда Ольги, но застал девушку уже мертвой. С этого времени и потерял способность действовать хладнокровно. В смерти Насти он винил Ольгу и меня.

— Вас? За то, что не пожелали безропотно сесть за убийство? — возмутилась Маринка.

— Да хоть и так, крыша у него совсем съехала от горя. А Ольга своим участием усилила в Насте чувство вины. И он решил убить Ольгу, подстроив ее смерть так, чтобы все указывало на меня. О том, что меня уже отпустили, он к тому моменту тоже знал.

А он бы в результате стал героем, покаравшим убийцу. В порядке самообороны.

— Именно это он мне и расписывал, — подтвердила я, поправляя упавшую подушку.

— И имя его драгоценной Насти осталось бы незапятнанным. Но, как видите, не вышло.

Тут Ромка наконец задал вопрос, который и меня очень интересовал и который мне никак не удавалось задать:

— Сергей Иванович, а откуда у вас все-таки пистолет? Тот, из которого вы в Алексея стреляли?

Кряжимский ухмыльнулся, будто дракон, выпускающий дым через ноздри, окутывая себя клубами и напуская таинственности.

— Несколько лет назад купил. Не выдержал, соблазнился на выгодное предложение.

— А как же у вас его при обыске не нашли?

— Хранился он не у меня, дома условия неподходящие. Глупо, да? Но вот, как видите, и это пошло на пользу. А в россказни Алексея про двоюродного брата и про то, что Настя боялась, я не поверил. На что он вообще рассчитывал? Это же очевидная ловушка.

— У него от горя мозги набекрень, сами сказали, — напомнила я.

— Точно. За оружием я заехал к другу сразу, как только меня выпустили. Было предчувствие: что-нибудь в этом роде и произойдет. А в том, что вам, Оля, будет угрожать опасность, я не сомневался.

Пока сидел, был спокоен. Просто чуял, что вашу смерть хотят записать на меня.