Миновала ординаторскую, кладовую, затем пошли палаты – первая, вторая, третья… вот наконец и восьмая.
Анна открыла дверь и вошла внутрь.
Палата была небольшая, всего на три кровати. Слева от входа – окно, справа – еще одна дверь. Видимо, все больные в этой палате были тяжелые – они были покрыты бинтами, как египетские мумии, и опутаны какими-то трубками и проводами, возле двух кроватей стояли стойки с капельницами. Двое пациентов лежали с закрытыми глазами, один из них спал, время от времени всхрапывая, второй был без сознания. Третий, худой немолодой человек с бледным изможденным лицом и жесткой щеткой черных усов, настороженно смотрел на Анну.
Она взглянула на табличку, прикрепленную к спинке кровати.
«И.И. Кукушкин».
– Вы… кто? – прошелестел Кукушкин едва слышным голосом. – Вас… прислали… они?..
– Нет, Иван Иванович, – быстро ответила Анна. – Я пришла, чтобы поговорить с вами. У нас есть тема для разговора. Очень важная тема. Но сейчас нет времени. Я не знаю, кто они такие, но один из них сейчас идет сюда…
Брови Кукушкина поползли вверх, в глазах проступил страх, рот скривила мучительная судорога.
– Девушка, милая, – проговорил он, пытаясь приподняться. – Помогите мне! Не знаю, кто вы, но больше мне не к кому обратиться! Помогите мне перебраться в другую палату, сам я не смогу…
– Сейчас попробую…
Анна осторожно приоткрыла дверь палаты, выглянула в коридор.
В дальнем его конце показалась приземистая фигура «таксиста». Он шел мягкой, пружинистой походкой опасного хищника, читая надписи на дверях палат.
Анна закрыла дверь, повернулась к Кукушкину.
– Поздно! Он уже здесь!
Лицо мужчины еще больше побледнело.
– Что же делать? – прошелестел он.
– Есть у меня одна идея…
Анна сорвала со спинки кровати табличку с именем, поменяла ее с другой табличкой, сняв ее с кровати того человека, который был без сознания.
За дверью послышались приближающиеся шаги.
Женщина подскочила ко второй двери, распахнула ее.
За этой дверью оказался маленький тесный санузел – унитаз, небольшая раковина, белая кафельная плитка. На стене висел не слишком свежий белый халат.
Она едва успела закрыть за собой дверь, как в палату кто-то вошел.
Анна отдышалась и, прильнув к щелке между дверью и косяком, выглянула в палату.
Через узкую щелку она не могла видеть всю палату, не могла видеть и того, кто в нее вошел. В ее поле зрения попадала только стойка с капельницей возле одной из кроватей и руки. Руки были мужские, сильные. На эти руки были натянуты тонкие резиновые перчатки.
В пальцах одной из них был зажат шприц, наполненный какой-то непрозрачной белесой жидкостью. Несколько секунд ничего не происходило, потом шприц вонзился в пластиковый мешок капельницы, обтянутый резиной палец до предела утопил поршень, белесая жидкость тусклым облачком расплылась в содержимом мешка.
Анна закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Она поняла, что происходит: сейчас эта белесая жидкость попадет в трубку капельницы, а из нее – в вену больного… несложно догадаться, к чему это приведет. На ее глазах убивают человека, и она не может этому помешать…
Время, казалось, остановилось.
Наконец в палате снова раздались шаги, дверь хлопнула, закрываясь. Анна выждала еще немного, затем выскользнула из своего укрытия.
Кукушкин, который до этого лежал с закрытыми глазами, поднял веки и взглянул на нее.
– Он ушел? – прошептал он еле слышно.
– Кажется, он вколол вашему соседу какую-то гадость… – Анна быстро подошла к стойке с капельницей, сдавила зажим под мешком с раствором, перекрывая поступление раствора в трубку…
– Поздно! – проговорил Кукушкин.
Анна взглянула на неподвижного пациента.
Его лицо, и до того мертвенно-бледное, стало совсем безжизненным и как-то осунулось, рот полуоткрылся, грудь не поднималась – он перестал дышать.
– Черт! – выдохнула Анна.
Она покосилась на Кукушкина – поменяв таблички, она спасла ему жизнь, но подписала смертный приговор другому, совершенно незнакомому и ни в чем не повинному человеку…
Кукушкин словно прочитал ее мысли.
– Девушка, милая, не казните себя, – прошептал он. – Этот человек все равно должен был умереть не сегодня, так завтра. У него очень тяжелые внутренние повреждения. А теперь… теперь, раз уж вы помогли мне – доведите дело до конца.
– Что вы имеете в виду? – спросила его Анна.
Она чувствовала к нему скрытую неприязнь – ведь это из-за него ей пришлось фактически лишить жизни другого человека! С другой стороны, Кукушкин был так беспомощен… и если уж она начала ему помогать, действительно надо довести дело до конца, иначе на ее совести будет не одна, а две жизни…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу