Олег Путилин - Алкаш в борделе (сборник)

— А почему все делается в последний момент?

Седой так удивился, что перестал стучать по клавишам и повернулся ко мне.

— Как почему? Потому что это газета!

Будто иллюстрируя объяснения Седого, в кабинет влетел невысокий худощавый мужчина с интеллигентной бородкой и в очках.

— Так, у тебя готово?

— Нет, — ответил Седой. — Осталось несколько строк, потом последняя читка.

— Сколько можно?! — взвился бородатый. — Мне нужна небольшая заметка в подвал третьей полосы, а ты пишешь ее уже час! Ты что там — историю парков расписываешь по полной программе? Вечно чикаешься!

— А ты бы еще за полчаса до выхода газеты мне заказывал! — парировал Седой. — Откуда я знал, что у тебя дыра на третьей полосе?

— А я откуда знал, что Капитонова напишет такой «дуст», что его придется снять и править целую неделю?

— Ну и поставил бы туда какой-нибудь гороскоп…

Савраскин, а по всему видать, что это был он, отчаянно вздохнул и закрутился на одном месте.

— По-твоему, у нас на каждой полосе должен быть гороскоп?! У нас на шестнадцатой уже есть один…

— Ну, тогда поместил бы советы для новобрачных или какие-нибудь тесты на импотенцию… И вообще, если ты оставишь меня в покое, через десять минут получишь материал…

И Седой отвернулся к компьютеру. Савраскин сверкнул глазами, сунул руки в карманы, потоптался на месте, порываясь что-то сказать, но все же смолчал и вышел из кабинета. После него в кабинете была какая-то наэлектризованная атмосфера. Я решил помолчать до того времени, пока Леонид не закончит свою статью, поскольку в этой ситуации вполне мог оказаться крайним со своими неуместными вопросами.

Через десять минут Седой закончил свою заметку, пробежался по тексту глазами, вынул дискету из компьютера и бросил мне на ходу:

— Сиди здесь. Если придет Капитонова, скажи ей, что она полная жопа и при этом моя должница.

Я подумал, что для высказывания столь категоричных суждений я должен знать женщину хотя бы в лицо. Но, однако, спросить у Седого я не успел. Он стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Через пятнадцать минут, в течение которых никто в кабинете не появился, вернулся Седой.

Он плюхнулся в свое кресло и устало спросил:

— Ну, что у тебя?.. Ах да! — тут же вспомнил он о цели моего визита. — Пошли. Главный, видимо, уже приехал с обеда.

Мы отправились по коридору к двери, на которой было написано: «Главный редактор». За столом в крохотной приемной сидела средних лет женщина, она ела яблоко и читала газету.

— Приятного аппетита, Ирочка, — сказал Седой. — Василий Борисович у себя?

— Нет еще… Обедают-с… Сиди жди…

Седой, видимо, терпеть не мог никакого рода отказов и тут же съязвил:

— А ты по-прежнему обедаешь исключительно яблоками? Смотри не растолстей!

Ирочка не осталась в долгу и с ехидной улыбкой заметила:

— Не твое дело, Ленчик!

— Может быть, мы в коридоре подождем? — предложил я, пока разговор не принял более напряженный характер.

Седой, с улыбкой глядя на секретаршу, кивнул мне головой.

— Ирочка, мы в коридоре пока покурим… Как только главный приедет — мы к нему первые.

Но секретарша уже выпустила Седого из зоны своего внимания, уткнувшись в газету.

Мы с Седым встали у окна и закурили. Судя по стоящей на подоконнике пустой пивной банке, используемой в качестве пепельницы, это было постоянное место курильщиков. По длинному коридору редакции постоянно туда-сюда сновали сотрудники редакции.

— Может быть, ты начнешь меня потихонечку знакомить с коллективом? — обратился я к Седому с предложением.

— На сегодня у нас главное знакомство — с редактором, — парировал хмурый Седой. — С остальными ты еще успеешь познакомиться… Впрочем, почему бы и нет…

И Борисов принялся рассказывать о том, где находится секретариат, в состав которого входят верстальщики, корректоры и наборщики. В пяти комнатах сидели журналисты, еще четыре кабинета занимало руководство газеты. К нему относились главный редактор, два его заместителя и коммерческий директор. Кроме того, была еще небольшая комната, в которой располагалась бухгалтерия.

— А я где буду сидеть?

— А зачем тебе сидеть? Будешь приходить, сдавать материал раз в неделю — и все. Ну, если тебе очень хочется, сядешь в нашей комнате, у нас есть так называемый «дежурный стол».

В этот момент двери лифта прямо напротив кабинета редактора раскрылись, и из них вышел сутулый молодой мужчина в очках, с большим «дипломатом» в руке. «В таком очень удобно носить коньяк или шампанское», — сразу подумал я. Мужчина носил очки на переносице, и для того, чтобы смотреть прямо перед собой, вынужден был постоянно задирать голову, раскрывая при этом рот. Это в совокупности с его сутулой фигурой производило такое впечатление, что этот человек всю свою сознательную жизнь проработал носильщиком в горах и, попав на равнину без поклажи, испытывал трудности с адаптацией.