Григорий Кроних - Конкурс красоты

— Извините за вторжение, Тамара Михайловна, а ты, Лариса, садись… Вы тоже… — махнул рукой директор. Класс сел. — Дело в том, что в нашей школе случилось большое несчастье, сегодня утром погибла ученица параллельного с вами класса Инна Сурикова.

По классу метнулся испуганный гул.

— Вот товарищи из милиции, они будут по очереди вас вызывать и расспрашивать. Прошу вас оказать помощь следствию и рассказать все, что знаете. После этого вы свободны, на сегодня уроки отменяются. У меня все, Тамара Михайловна.

— Владимир Васильевич, а как это случилось? Ее машина сбила, да?

— Товарищи из милиции вам все объяснят…

Директор вышел, и слово взял штатский.

— Здравствуйте, меня зовут Карпов Николай Николаевич, я расследую убийство вашей соученицы Суриковой.

Класс ахнул.

— А как…

— Никаких подробностей о происшедшем я, в целях тайны следствия, разглашать не могу. Единственное, что скажу, преступление было совершено, когда Инна шла утром в школу. Прошу вас пока не разговаривать на эту тему, мы будем вызывать вас в соседний класс по очереди. Постарайтесь пока припомнить все, что вы знаете о Суриковой. Пожалуйста, трое человек с первых парт, пойдемте с нами.

— Тихо! — погасила возникший сразу после ухода милиционеров гомон Тамара Михайловна. — Помолчите оставшиеся от урока полчаса.

— Но Тамара Михайловна! О другом-то можно?

— Нельзя! Хотя бы перед ликом смерти имейте совесть! — твердо сказала учительница, подтверждая и без того прочную репутацию стопроцентной дуры.

Ксанка сидела в шоке, словно попала под прозрачный, но непроницаемый колпак. Инна! Такая жизнерадостная всегда, такая веселая. Никак не верилось, что ее нет, что умерла… Еще вчера они болтали, обсуждая предстоящий конкурс красоты, Инна должна была участвовать там вместе с Ксанкой и Ларисой. Она еще дала ей эти таб летки, хоть у Ксении и не было с собой нужной суммы…

На стол перед Ксанкой упала записка. «Какой ужас, правда?» — прочла девушка и оглянулась, узнав почерк. В Ларисиных глазах стояли слезы, за которыми метался неподдельный испуг. Ксения чуть кивнула и отвернулась. Перебрасываться записочками, словно из-за того, что кто-то с кем-то в кино не пошел, ей не хотелось. Случилось действительно страшное, непонятное и темное дело. Инночку, стоящую перед глазами живой и улыбчивой, было отчаянно жалко. Лариса за спиной начала тихонько всхлипывать, у Ксении от этого тоже защипало глаза.

Очередь продвигалась неожиданно быстро, и минут через двадцать к милиционерам вызвали Ксанку. Она попала на допрос к Николаю Николаевичу.

— Как вас зовут?

— Ксения Мещерякова.

Сыщик записал ее фамилию в простой блокнот.

— Вы хорошо знали погибшую?

— Да, как и все. Знакомы с первого класса.

— Вы были подругами?

— Да, но не очень близкими.

— Когда вы в последний раз разговаривали с Инной?

— Вчера.

— Заметили ли вы, Ксения, — глянул в блокнот Николай Николаевич, — вчера что-нибудь необычное?

— Нет.

— Инна не волновалась, не высказывала никаких опасений? К ней никто не приставал?

— Нет.

— О чем вы говорили?

— О конкурсе красоты.

— Это самая популярная тема последнего времени, как я понял?

— Да, мы обе должны были в нем участвовать.

— Значит, вы были конкурентками?

Ксения пожала плечами.

— Я как-то не задумывалась. Всего участниц будет около двадцати, от нашей школы — двое. Моя лучшая подруга Лариса Кравченко и я. Инна считалась как бы запасной, будет ли она принимать в конкурсе участие, должно было решиться перед самым его началом.

— Знаете ли вы еще что-то, что может представлять для следствия интерес?

— Нет, ничего особенного я не знаю.

— Спасибо вам, Ксения, до свидания. Но если что-нибудь вспомните…

— Обязательно сообщу. До свидания.

Ксанка не помнила, как дошла до дома, не отвечая на вопросы деда, она прошмыгнула в свою комнату и упала на диван. В одиночестве слезы нашли выход, и девушка разрыдалась.

Поглядев через полуприкрытую дверь на худенькую спину, вздрагивающую от приступов плача, дед Даниил решил, что дело плохо, и вызвал на помощь любимого правнука. Сам он никогда не умел утешать, да и в его молодости народ был покрепче. Наверняка все эти трагедии из-за какой-нибудь ерунды. Хоть бы и так, а плачущую девчонку все равно жалко.

Степан примчался через десять минут, еще минуту пытался отдышаться, ловя ртом воздух, а потом, осторожно постучавшись, вошел в комнату.