Григорий Кроних - Конкурс красоты

— Эй, Шварц! Поди-ка сюда, — позвал его Гвоздь.

Кличка пристала к Виктору еще с той поры, когда он первым из двора пошел заниматься в атлетический клуб «Богатырь». Шварц — это сокращение от Шварценеггер. После него еще несколько парней ходило качаться, из тех, что занятия бросили, пара даже попала в банду Гвоздя.

— Чего мимо шагаешь — не здороваешься? — спросил дворовый атаман.

— Привет, Гвоздь, — Витя настороженно остановился в двух шагах.

— Привет, — Валька легко соскочил со спинки скамьи, на которой все сидели, и оказался рядом с протянутой рукой.

Витя пожал руку.

— А то ходит, как не родной! — обратился к дружкам вожак. Те стали по одному сползать со спинки и подходить поближе.

Улыбка, украшавшая, как думал Гвоздь, его лицо, никакого доверия у Витьки не вызывала. Он знал, что в любой момент Валька может дать команду и вся стая навалится на него скопом. От двух-трех он еще мог бы отмахаться, а когда толпа — бесполезно.

— Я хотел сказать, что пока денег не достал.

— Вот как?

— Мне нужна еще неделя.

— Ты же и так на счетчике, — безразлично оттопырил губу Гвоздь. — Чем отдавать собираешься?

— Это мои проблемы.

— Именно твои, — Валька приблизился еще на шаг, и хоть был на полголовы ниже, все равно чувствовал свое превосходство. Оно было даже не в том, что за спиной его стояли пацаны, а в том, что существовал долг и отдавать его давно пора. Витька сам виноват, хотел крутнуться на одной операции, да погорел. Деньги на нее не в банке брал, а у Гвоздя, с которым всегда поддерживал приятельские отношения. Валька не слишком наседал, но о долге напоминал регулярно, при каждой встрече.

— Ты только не зарывайся.

— Не бери пример с правительства, — посоветовал один из ватаги, — не перезанимай.

Гвоздь обернулся и взглядом оборвал умника.

— Неделя тебе ничего не даст, Шварц. Да и не в неделе дело. Я ведь деньги тебе давал не потому, что ты фарца хорошая или шибко крутой. Я пошел тебе навстречу, потому что мы друзья. Разве не так?.. А друзья должны друг другу помогать. Вот сейчас ты снова в трудное положение попал, а честно не признаешься своему корешу. Боишься, что ли?

— Не боюсь, — твердо глядя Вальке в глаза, сказал Виктор. Если бы он действительно чувствовал то спокойствие, которое постарался вложить в голос.

— И правильно, если друзей бояться — то зачем они нужны?.. — Валька достал сигарету и заодно угостил Витю. — Значит, гордость тебя заедает. А ты, Шварц, хоть и накачал банки — крутого-то не строй, а то заметят.

— Я не строю, — затягиваясь дымом, сказал Витя. И чего Гвоздь крутит? И бить вроде не собирается, и ждать долга не хочет.

— Я про долг готов забыть, — неожиданно предложил Гвоздь, — но тебе помнить придется. Давай так: я тебе помог в твоих делах и еще помогу, а ты поможешь мне в моих.

— Отработать предлагаешь?

— Называй как хочешь.

— А сколько тебе эти должны? — кивнул за Валькино плечо Витя.

— Много. Если бы я им дело не нашел, половина бы по хулиганке залетела. А так на свободе живут и не скучают. А с тобой мы в этой вот песочнице сидели все детство, я тебя на коротком поводке держать не собираюсь, понял? Но если я один долг прощу, мне мои же пацаны скажут: а чем он лучше? И правда, ты ведь, Шварц, не финансовый гений?

— Не-а, — усмехнулся Витя. Ему вдруг стало легко со старым приятелем по песочнице. Чего ему опасаться? В конце концов они почти все нормальные ребята, по крайней мере Гвоздь. И денег он ему по первой просьбе дал, и процент небольшой назначил. А что такую сумму он в ближайшие дни не найдет — Валька прав. Так что, по сути, выбора уже не осталось. — По рукам, — сказал Виктор. — Чур, я занимаюсь только легальными делами, поскольку конспирации не обучен.

— Обижаешь, — улыбнулся Гвоздь, — какие дела? Считай, что просто снова в клуб вступил. Только не атлетический, а такой, где за участие не ты, а тебе приплачивают. А сейчас давай по стакашку — обмоем соглашение, выпьем за дружбу без долгов.

Удачный день, черт возьми, решил Виктор. Хорошо, что денег снова не занял, а то голову бы еще полгода парил: где заработать?

А Валька обнял приятеля за плечо и потянул к скамейке.

Между занятиями в школе и репетицией у Ксанки было немного времени, она успевала перекусить и посмотреть телевизор. Но не для развлечения, как ворчал дед Даня (девушка подозревала, что в это время шел какой-то детективный сериал), а для учебы. Ксения в школе учила немецкий, поэтому смотрела «Алес гуте». И вообще она еще не решила, может быть, после школы пойдет учиться на иняз. Уж, во всяком случае, становиться, как родители, инженером она не собирается. Язык ей давался довольно легко, так почему бы не сделать его своей профессией? Тем более что теперь для этого возможностей больше, чем раньше, когда дед Даня всю жизнь за железным занавесом просидел. Хотя другой прадед и его друг Валерий Михайлович успел в 30-х съездить на стажировку в Германию. Об этом есть отдельная семейная легенда, причем в разных вариантах. Ксанка как-то до сих пор не освоилась с тем, что одни и те же события передаются разными людьми совершенно по-разному. Причем ни прадеды, ни прабабка Юлия, которая тоже участвовала в тех событиях, не стремились их исказить, и воевали, так сказать, по одну сторону баррикад… Как при этом сыщики находят преступников, если все свидетели говорят совершенно разное?..