Владимир Колычев - Картель

– И какая у вас цель? Охотничий домик? – мрачно усмехнулся Каргол.

– Ну, я же не совсем идиот, чтобы лезть в эту петлю. Менты на Макарыча по-любому выйдут, и он всех нас вложит. Охотничий дом – это пуля… В Москву пойдем.

– В Москву?

– Ну, ты же из Москвы в эту мухосрань подался. Значит, теперь ты еще дальше от Москвы должен уйти. А ты в Москву вернешься… Хотя менты не дураки, они и такой ход просчитать могут, но у тебя же в Москве схроны есть, да? Ты же у нас человек запасливый…

– Схроны есть. И Москва есть. А что в Москве?..

Каргол подавленно вздохнул. Из своего замка он мог держать руку на пульсе событий. Были у него в Москве люди, которые следили за ключевыми фигурами его бизнеса. Каргол с ними связывался, они сообщали ситуацию. И по Сусакову прошла информация – менты к нему подъезжали, но трогать не стали, видимо, о чем-то с ним договорились. Да и сам Сусаков связался с Карголом. Из-за Василисы, дескать, на него вышли. Так это или нет, но забеспокоился племянник, стал покупателей на свой бизнес подыскивать. На якобы свой… Потому и вызвал его к себе Каргол. Сначала поговорить с ним хотел, а потом приговор в исполнение привести. Все равно, рано или поздно, его пришлось бы выводить. Нельзя оставлять на ключевых постах людей, которые лично его знают. Каргол на своей шкуре в этом убедился…

Вроде бы все меры предосторожности приняли, но менты все-таки выследили Сусакова. И надо же было тащить к себе «дорогого» племянника, грохнули бы на месте, и никаких проблем…

Сусаков – ключевая фигура в мусорном бизнесе. Он остался в замке, и менты его теперь запрессуют по полной программе. Если вскроют схему по мусорному бизнесу, то придется очень сильно потрудиться, чтобы удержать его в своих руках. Надо будет выходить на каждого, кто завязан на эту схему, подкручивать гайки, возвращать механизм в работу, но как это сделать, если «шестеренки» окажутся под ментовской блокировкой?

Возможно, мусорный бизнес потерян навсегда. Но есть и другие направления, и вряд ли менты смогут перекрыть по ним кислород.

И все равно опасно ехать в Москву. Очень опасно.

– У меня и ближе схрон есть, – невесело сказал Каргол.

– Так что ж ты в шалаше прятался?

– Менты в ту сторону пошли, а у меня пуля под селезенкой…

– Пуля вроде бы навылет прошла.

– Ну, навылет, а все равно хреново.

– Как же так, такой замок отгрохал, а менты тебя, как живчика, в угол загнали? – с издевкой спросил Егор.

– Бывает и хуже.

– Но реже.

– Ничего, выберемся.

– Если я тебе сейчас камень к ногам привяжу и через борт кину, ты уже никогда не выберешься.

– Зачем тебе это?

– Ну, ты же хотел нас в подвале сгноить? Было такое, Вика?

– Это он сгоряча.

– Да, Антоныч, сгоряча?.. – подхватил Мелихов. – Ну, чего ты молчишь? Скажи, что сгоряча, мы поверим. Что, не сгоряча? Чисто сгноить нас хотел?

– Чисто сгноить, – кивнул Каргол.

– Значит, мы с тобой по разные стороны?

– Ну, вы же свалить от меня хотели…

– А не верили мы тебе. И сейчас не верим. И грохнуть я тебя хочу. За племяшку свою, жених ты гребаный… Что ты с ней сделал? – Мелихов, казалось, еле сдерживал себя.

– А что я с ней сделал? Замуж взять хотел… Ей уже шестнадцать, она достаточно взрослая…

– Недостаточно.

– Но ведь взрослая… – Глянув на Вику, Каргол вдруг понял, что жизнь в замке была одним из лучших эпизодов его жизни. Если не самым лучшим… – Я действительно собирался на ней жениться, – угрюмо глянув на Мелихова, сказал Каргол.

– Но ведь не женился.

– Василиса не хотела. А я не настаивал. Я просто ждал. Ты ни в чем не можешь меня упрекнуть.

– Могу, – жестко усмехнулся Егор. – Ты хотел, чтобы Василиса вышла замуж за покойника… Ты покойник, Антоныч. Хочешь этого или нет, но ты покойник. Я тебя сейчас утоплю, и мне ничего не будет. Потому что ты уже похоронен…

– Утопишь, а дальше?

– Вернусь в Москву, подниму схему с наркотой и оружием. Мы там с Арканом все под себя заточили. Все конкретно зашифровано, мент носа не подточит.

– Уверен?

– Ну, полной уверенности, конечно, нет.

– И у меня уверенности нет. Хотя есть люди, которые могут нас принять.

– Принимают менты, а нас приютить надо. И обогреть… Мы нужны друг другу, Глеб Антоныч. Вместе кашу варить будем. Или нет?

С ответом Каргол тянуть не мог. Мелихов смотрел на него в упор, ища ответа не в словах, а во взгляде. Любая заминка может показаться ему признаком злого умысла, а это верная смерть.

– Да.