Владимир Колычев - Картель

– И дядя Егор хороший?

– Ну, он же мне ничего плохого не сделал… И за папу отомстил…

– Отомстил, – хмыкнул Севастьян. – Шкуру он свою спасал.

– Все равно отомстил… Он, когда уходил, сказал, что порвет любого, кто меня обидит, – глядя куда-то, сказала Василиса. – А он сильный, да? Даже сильней тебя.

Севастьян, проглотив обиду, стал искать телефон.

– Они все забрали. И твой телефон, и наш, домашний… Дядя Егор денег оставил. Сказал, чтобы ты новый себе купил…

Василиса сходила в прихожую, принесла с десяток оранжевых купюр.

– Тебе на телефон, мне на расходы… Но я тебе все отдам, – и она хитро заглянула ему в глаза в ожидании похвалы.

Отмахиваться от этих денег Севастьян не стал, просто сделал вид, что не услышал Василису.

– Зачем тебе телефон?

– Надо.

– В милицию позвонить хочешь?

– В полицию…

– Не надо.

– Почему?

– Все равно дядю Егора не догонят. Он сказал, что они далеко уезжают. Очень далеко.

– Сказать все, что угодно, можно… – пробурчал Севастьян, выходя в прихожую, и стал обуваться.

– Я же сказала, не надо никуда звонить, – крепко схватила его за руку Василиса.

– Но я должен…

– Только попробуй! – Она смотрела на него глазами, готовыми наполниться злостью.

Севастьян нахмурился и потер пальцами шишку на шее. Да уж, хорошо приголубил его Мелихов…

Может, он действительно отомстил за смерть своего брата, но это не повод для восхищения, скорее наоборот, но ведь Василисе этого не объяснить. Девчонка видела, как убивали ее отца, и, конечно же, она будет превозносить любого, кто отомстит за него. А тут не любой, а родной дядя… Если Севастьян сдаст Егора, она просто возненавидит его. Возможно, Мелихов убил Козинцева, спасая свою шкуру, но ведь Василисе этого не докажешь. Ей не столько мотив важен, сколько результат.

Севастьян зашел в ванную, чтобы умыться, и вдруг заметил, что в стиральной машине крутятся какие-то вещи. Рубашки, джинсы, мужские трусы, носки…

– Ты, что ли, стирку устроила? – спросил он.

– Нет. Это дядя Егор…

– Вот я и думаю, что ты бы не стала стирать носки вместе с рубашками… А твоему дяде все равно, как стирать, лишь бы выстирать…

Он смотрел на машинку, дожидаясь, когда сольется вода. Надо будет вынуть вещи, осмотреть, может, следы крови еще не отстирались… Если они были, эти следы… А может, Егор пытался смыть с одежды микрочастицы пороховых газов…

– Дядя Егор не сказал тебе, зачем приходил?

– Ну, сказал, что какие-то проблемы у них, – пожала плечами Василиса.

– Какие проблемы?

– Не знаю… Они какие-то взмыленные были, дышали устало, словно за ними кто-то гнался…

Севастьян выключил машину и, вытащив из нее вещи, бросил их в ванну. Две пары джинсов, рубашка, футболка…

– Оружие у них было?

– Ну-у… – протянула Василиса и тут же скороговоркой добавила: – Нет, не было!

– А врать не надо!

– Ну, я заметила пистолет, когда они уходили…

– Ты хоть понимаешь, что они убить кого-то могли? Может, они от полиции скрывались…

Севастьяну нужно было позвонить Шепенкову или еще куда-нибудь, чтобы узнать свежие сводки в районе Медведкова. Но Егор утащил и мобильник, и базовое гнездо стационарного телефона.

– Дядя Егор за моего отца отомстил, а его теперь полиция ищет? Где здесь справедливость?

– Месть – это самосуд, а по закону человек не имеет права на самосуд. Твой дядя Егор нарушил закон, и он должен за это ответить.

– Перед кем?

– Перед законом. Закон суров, но он – закон.

– А почему твой закон папу моего не защитил?

– А твой папа обращался к нему за защитой? Нет, он все хотел сделать сам. И ты видела, чем это закончилось…

– Ты говоришь, что дядя Егор плохой, а он меня не тронул. Что со мной случилось? Ничего. А если бы на его месте был тот козел, который моего папу убил? Он бы и меня убил. Ты не смог бы меня защитить, я же видела, как он тебя возле больницы… – Василиса замолчала, потом подошла к нему, коснулась пальцами его ладони и виновато проговорила: – Прости.

– Да нет, все правильно. Я не могу защитить тебя в полной мере…

– Но ведь защищаешь. И спасибо тебе за это… А бояться больше нечего… Дядя Егор сказал, что никто меня больше не тронет…

– Собирайся, – поднимаясь со своего места, сказал Сеавастьян.

– Куда?

– Домой, в Демьянск.

– Здесь мой дом, – с недетской серьезностью ответила Василиса. – Это во-первых.

– А во-вторых?

– Во-вторых, тебе нельзя за руль…

– Какой за руль? У меня и машины нет, – усмехнулся Севастьян.