Владимир Колычев - Картель

– В полиции?

– Заявление писать не пробовали? Или все-таки написали?

– Так я же не родственница. У меня бы и не взяли заявление…

– А что, родственников у Мелиховых нет?

– Ну, может, и есть. Но здесь никогда никого не было. Я уже второй год здесь работаю и о родственниках ничего не знаю… Вот если с Пашей… С Павлом Валерьевичем, тьфу-тьфу, что-нибудь вдруг случится, тогда набегут, – пренебрежительно усмехнулась Ольга.

– А вы думаете, что с ним что-то может случиться?

– Я думаю?! Да, я думаю… Тут не все просто…

Стоянова не договорила: в комнату вошла Василиса, держа в руке фотографию в красивой рамке. Брутальной внешности мужчина с резкими чертами лица, красивая молодая женщина, а между ними – совсем еще юная Василиса.

– А где моя мама? – со слезами на глазах спросила она.

– А ты не знаешь? – Ольга, казалось, сейчас расплачется вместе с ней.

Василиса хлюпнула носом и разрыдалась, беспомощно уткнувшись лбом ей в грудь. Похоже, она вспомнила, что произошло с ее матерью.

Василиса лежала на диване, головой зарывшись в подушку, и тихонько плакала. Ольга накрыла ее легким пуховым одеялом, поцеловала в щеку. Затем пошла на кухню, достала из шкафа коробку с лекарствами, вынула из нее какие-то таблетки.

– Что это? – спросил Севастьян.

– Диазепам. Василисе успокоиться надо.

– Успокоиться надо, – кивнул он, – а диазепам не надо.

Василисе кололи морфин или что-то в этом роде. Наркотик угнетал центрально-нервную систему, тормозил рефлексы, вызывал сонливость. Необратимого привыкания, похоже, не наступило, но, судя по ее подавленному настроению, девчонка находилась на грани. Может, она и чувствовала потребность к наркотику, но пока не понимала, что именно ей нужно. А таблетка с наркотической или близко к тому начинкой могла столкнуть ее в пропасть…

– Почему?

– Я думаю, это лекарство для взрослых.

– Так Василиса уже взрослая, ей уже шестнадцать.

– Вы так считаете? – удивленно посмотрел на няню Севастьян.

– Ну, по сравнению с той девочкой, которую я знала два года назад, она уже взрослая…

– Взрослая. И по вечеринкам ходит.

– По вечеринкам? – заметно напряглась Стоянова.

– Вы не знаете, что в прошлую пятницу Василиса была на вечеринке у своего одноклассника?

– Ну да, была…

– И как она туда попала? – жестко спросил он.

– Я ее не отпускала…

– И все-таки?

– Сбежала она. Вызвала такси и уехала. Все очень просто.

– Сбежала?

– Ну, я, в общем-то, и не против была, сама с пятнадцати лет в тусовках. А Паша… Павел Валерьевич не разрешал ей никуда ходить. И мне тоже не разрешал ее отпускать. Но Павел уехал.

– Куда?

– Ну, пятница была, друзья на рыбалку позвали. Он обещал в воскресенье вернуться… А Василиса сбежала на вечеринку и пропала. Я ему позвонила, сказала, что Василисы нет… Ну, он поехал ее искать.

– Куда?

– Ну, а куда она ездила…

– К однокласснику Василисы поехал? К Жене Дубенскому?

– Ну да.

– Не было его у Дубенских!

– Ну, я не знаю… – Стоянова не выдержала пристальный взгляд, отвела в сторону глаза.

– Что-то темните вы, Ольга Сергеевна.

– Можно просто Ольга…

– Что-то вы темните, просто Ольга, – усмехнулся Севастьян.

– Нет, не темню… Я хотела сказать, что Паша… Павел Валерьевич…

– Так Паша или Павел Валерьевич?

– Когда Паша, когда Павел Валерьевич, – смело посмотрела на него Стоянова.

Похоже, она ничуть не стеснялась признаться в близких отношениях со своим работодателем. Более того, совсем не прочь была перенаправить разговор в это русло.

– Я так понимаю, у вас были… э-э… доверительные с ним отношения?

– Ну, в общем, да.

– И вы не сказали ему, куда поехала Василиса?

– Почему не сказала? Сказала!

– Но он к Дубенским не отправился почему-то.

– Дело в том, что ему позвонили. Позвонили и сообщили, что Василиса у них.

– У кого у них?

– У похитителей!

– И я узнаю об этом только сейчас? – чуть ли не простонал от удивления Севастьян.

– Ну, Паша просил не говорить.

– Вы меня удивляете, Ольга. Нет, вы меня шокируете! Василису похитили, ее отец пропал, а в полиции ровным счетом ничего про это не знают!

– Ну, Паша же просил… – виновато опустила она голову.

– Когда он просил? Его уже четыре дня нет, и с ним что-то случиться могло. Да вы и сами думаете, что случилось. Думаете и молчите…

Ольга могла быть в сговоре с похитителями – именно эта мысль пришла на ум Севастьяну, но он не торопился ее озвучивать. Напротив, он должен был подыгрывать ей.