Андрей Дышев - Детектив от Иоанна

«Наверное, пилоты открыли в кабине форточку», — предположил Аулис и заглянул за штору.

Первое, что он увидел, это были пластиковые бутылки, которые катались по полу, подгоняемые мощным воздушным потоком. Потом его взору представилась широко распахнутая дверь в пилотскую кабину, приборная панель с мерцающими дисплеями и два пустых кресла.

Аулис обернулся, посмотрел в конец салона — ему пришла мысль, что оба пилота одновременно вышли в туалет. Но проход был пуст, из-за края большой коробки выглядывала голова спящего полицейского… Нет, если бы пилоты вышли в туалет, Аулис обязательно увидел бы их. Должно быть, они где-то рядом с кабиной, в тамбуре или на бортовой кухне…

Аулис зашел за штору, поднял с пола бутылку и, немного нервничая, машинально свинтил крышку. Ветер усиливался с каждым его шагом. Футболка раздулась как пузырь. Аулис почувствовал, что ему трудно дышать. Он схватился за край переборки, на которой висело зеркало, и на мгновение увидел свое отражение. Вот это глазища! А волосы встали дыбом и шевелятся, как черви! А рот зачем раскрыл? Напуган, напуган-то как!

Он сделал еще шаг, машинально хватаясь за полки, гнезда для бутылок и хомуты для пожарных баллонов, как будто пол уходил из-под его ног и все вокруг переворачивалось вверх дном. От ощущения близкой, обнаженной, ничем не прикрытой высоты у Аулиса похолодело внутри и мигом вспотели ладони… Он едва не вскрикнул: из-за перегородки показалась рука. Скрюченные пальцы царапали металлический пол. Кто-то полз в его сторону, судорожными движениями хватаясь за воздух. Превозмогая себя, Аулис двинулся вперед… О господи! Из его груди вырвался сдавленный вопль. Похожий на Пеле командир самолета лежал на полу и корчился в агонии. А сколько крови! До Аулиса не сразу дошло, что на летчике красная рубашка не потому, что он надел ее вместо белой… Аулис ринулся к командиру, но словно на невидимое препятствие налетел. Ужас окатил его ледяной волной.

Дверь! Входная дверь была раскрыта настежь, и сквозь проем невообразимо отчетливо были видны медленно проплывающие облака и рваные лучи заходящего солнца, и мощным потоком, как вода сквозь пробоину, заливался пронзительный рев мотора… Аулиса откинуло назад. Животный страх высоты парализовал его волю, и до безумия захотелось намертво схватиться за раковину, привязать к ногам занавеску, сунуть голову в микроволновую печь и позволить ветру оторвать себя разве что только с фюзеляжем вместе.

— Дверь… — прохрипел командир, залипая щекой в луже крови. Его глаза стали белыми, лишенными зрачков, язык вывалился, как у коровы, подвешенной к крюку на скотобойне, и из носа пошли розовые пузыри.

Спокойствие! Надо закрыть дверь… Аулис чувствовал, как его всего трясет. Он приподнял ногу, выбирая место, куда ее поставить. Командир занимал весь узкий тамбур от двери до перегородки с зеркалом. Правая его нога лежала на порожке, и кончик ботинка свисал над бездной. Именно это показалось Аулису самым страшным, отчего где-то в паху наступила невесомость и низ живота онемел, будто был обложен кусками льда. Жирная и скользкая, как олифа, кровь разлилась, захватывая оставшееся свободное пространство на полу, и ступить было решительно некуда… Командир раскрыл рот, шевельнул языком, но сказать уже ничего не смог, лишь шлепнул ладонью по вязкой жиже и сжал в агонии кулак со склеенными кровью пальцами…

Аулис осторожно наступил ему на поясницу, перенес тяжесть тела вперед… Сейчас командир как дернет спиной, и Аулис ка-а-ак вылетит наружу… Но командир уже не шевелился, кожа ходила под его рубашкой, словно банановая шкурка на асфальте. Аулис, холодея от запредельных ощущений, потянулся к мощной ручке двери, схватился за нее, и тотчас дверь пошла на рычагах по широкой амплитуде, задела ногу командира, сорвала с нее ботинок, который тотчас был подхвачен ветром и снесен в открытый проем.

— М-м-м… — простонал Аулис, очень точно воспринимая ощущения, которые в этот момент испытывал командирский ботинок. Дверной проем словно притягивал его, нашептывал: «Подойди же, не бойся! Спрыгни вниз! Тебе будет хорошо!» Едва управляясь с этим соблазном, он навалился на дверь всем телом, загоняя ее в пазы. Потом надавил на ручку, провернул ее как стрелку курантов и почувствовал, что дверь встала на свое место мертво, влитую. И стало необыкновенно тихо, уютно и покойно. Стены, потолок, полки, откидные стульчики — все на своих местах, все неподвижно и по виду незыблемо. Правда, теперь особенно чувствовался запах крови, и у Аулиса тошнота подкатила к горлу. Он сделал шаг назад, стараясь не вляпаться, и тотчас почувствовал, как чья-то рука крепко сдавила ему шею.