Андрей Константинов - Гоблины. Пиррова победа

«Вот ведь принесла нелегкая! — раздраженно подумал Геннадий Антонович. — В кои-то веки выбрался спокойно пообедать в приличное заведение, так и здесь от своих и от ментов проходу нет!»

Раздражение усилилось, когда журналист сообразил, что вся эта четверка направляется не абы куда, а именно в их с Татьяной сторону.

«Что за хрень?!»

— Ба, какая встреча! Добрый всем денечек, — приветливо улыбнулся Мешок. — Позволите присоседиться?

— Вокруг полно свободных мест, — буркнул Трефилов, запоздало начиная догадываться, что эта «случайность», может так статься, и не случайность вовсе.

— Конечно-конечно, присаживайтесь, — засуетилась репортерша Иванова.

Вновь прибывшие с шуточками и прибауточками принялись тесниться-рассаживаться. Да так, что Трефилов и сам того не заметил, как в какой-то момент оказался зажатым на диванчике между двумя мужиками. А все барышни расположились строго напротив.

— Вы уже заказали? — поинтересовался у Геннадия Антоновича незнакомый мужик, усевшийся по правую руку. Тот, что заявился с Цыганковой.

— Нет.

— В таком случае смиренно предоставим право выбора нашим дамам. А сами пока пыхнем, с позволения. — Мужик достал из кармана пачку сигарет и любезно протянул Трефилову.

— Спасибо, я не курю, — замотав головой, зачем-то соврал тот.

— Бери-бери, — слева улыбнулся мент. — «Сам-то я не курю, но в камере — пригодится».

— В какой камере? — насторожился Геннадий Антонович.

— В тюремной. Гриша, не припомнишь, какая ответственность у нас предусмотрена по 119-й статье?

Журналистки, до сих пор пребывающие в полном неведении относительно цели экстренного сбора, потрясенно уставились на Андрея.

— Это которая «угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью»? — ковыряя деревянной палочкой в зубах, лениво уточнил меж тем Холин.

— Она самая.

— До двух лет.

— Маловато. Я бы давал больше.

Трефилов побледнел. Пытаясь изобразить гневливое негодование, он набрал побольше воздуху в легкие и… И всего лишь «пустил петуха»:

— Послу-У-уй-шайте!

— Да-да, Геннадий Антонович, мы вас очень внимательно слушаем, — с насмешливым участием отозвался мент. — Внимательно и с тем же неподдельным интересом, с коим нынешним утром внимали рассказу вашего двоюродного брата, господина Канищева…

После этой невинной фразы Трефилов сдулся как подстреленный воздушный шарик.

«Вот и всё! Пипец! Доигрались!» — обреченно подумал он, в следующую секунду инстинктивно вздрогнув от торжественно зазвучавшего: «Говорит Москва! Граждане и гражданки Советского Союза…» Это у Мешка некстати подал голос мобильный.

Впрочем, с ходу опознав номер звонившего, Андрей сделался не столь категоричен в оценке нарушителя спокойствия:

— Мешечко у аппарата!.. Как же, как же! Конечно узнал, Станислав Петрович. Есть какие-то новости?… Отлично. Станислав Петрович, будьте любезны, повисите секундочку, я только перейду в другой кабинет…

Андрей прикрыл трубку ладошкой и торопливо поднялся:

— Господа, прошу прощения! Не терпящий отлагательств звонок! Кстати, Геннадий Антонович, хотите узнать, кто сейчас висит у меня на проводе?

— Мне абсолютно по фигу, кто там у вас висит.

Трефилов попытался натянуть на лицо маску равнодушного циника, однако получалось это у него плохо и неубедительно.

— Неправильный подход к снаряду. Человек вашей профессии должен быть пытлив и любознателен… А звонит мне начальник службы безопасности интернет-кафе «Матрица», что на Невском проспекте. Не доводилось бывать?

— Я не хожу по таким заведениям. У меня, знаете ли, нет проблем с интернетом: ни на работе, ни дома.

— То есть это место вам не знакомо?

— Нет, — слишком поспешно и неубедительно ответил Трефилов.

— Странно. А разве это не вы вот здесь, на снимке? — Мешечко достал из заднего кармана джинсов сложенную фотографию и нарочито-небрежно бросил ее в центр стола так, чтобы при желании ее могли рассмотреть все остальные.

После чего удалился в сторону туалетов, чтобы докончить по всем признакам важный телефонный разговор без свидетелей…

…Боковая дверь микроавтобуса шумным рывком отъехала в сторону.

— Эй, разработчик, выгружайся! — задорно крикнул старший. — Теперь можно!

— Что? Есть? — с плохо скрываемым волнением спросил Вучетич.

— Не то слово!

Виталий суетливо выскочил из «Тойоты» и припустил следом за старшим. Миновав арку, они свернули во внутренний дворик, прошли к подвалу — к тому самому, о котором несколько дней назад Вучетичу доверительно поведала репортерша Танечка Иванова, — и, преодолев пяток покоцанных, скользких ступенек, очутились внутри сырого сумрачного помещения. Развернуться здесь было решительно негде, так как практически всё живое пространство было почти до потолка заставлено армейского образца деревянными ящиками. В узеньком проходе между двумя рядами ящиков на бетонном полу, мордами вниз и «расклячившись», лежали два человека.