Андрей Константинов - Гоблины. Пиррова победа

— Да уж, сюжетец, — грустно усмехнулась Ольга. — Вы туда, а я оттуда.

— В каком смысле?

— Вы из карманников в учителя, а я из учителей в «карманники».

— Это как? А-а! Шутите?

— Ох, если бы, — вздохнув о своем, покачала головой Прилепина. — Ладно, не будем о грустном. Я очень рада, Жора, что у вас все так хорошо сложилось. Да, кстати, а здесь-то вы что делаете?

— Да я к Люське заехал. Она у меня сегодня на сутках, так я ей тормозок подогнал. У них ведь тут, в реанимации, толком-то и поесть не выскочить.

Ольга посмотрела на Жору, потом перевела взгляд на дверь палаты:

— Вы хотите сказать, что эта медсестра, она ваша?…

— Ну да, Люська. Жена моя.

— Так не бывает! — потрясенно выдохнула Прилепина.

— Почему не бывает? — удивился Жора. — А у вас там что, родственница сейчас лежит?

— Подруга.

— Вы не переживайте, у моей Люськи рука легкая, — с ободряющим сочувствием сказал Жора. — За те четыре года, что она здесь работает, ни один пациент, из тех что она выхаживала, не умер. Ой, извини, ради бога. Тьфу-тьфу-тьфу. Короче, обещаю вам — все будет хорошо!

— Спасибо вам, Георгий, — улыбнулась Ольга и непроизвольно повернула голову на скрипнувшую в конце коридора дверь: это на отделение зашел Мешечко. — Вы меня извините, пожалуйста, но мне нужно срочно переговорить с одним человеком.

— Конечно-конечно. Думаю, теперь мы с вами не последний раз встречаемся.

Карманник и учитель (кстати: а кто из них кто?) пожали друг другу руки, и Ольга торопливо направилась навстречу Андрею.

— Ну! Что тут у вас? Рассказывай! — взволнованно попросил он.

— Наташа спит. Она теперь будет очень долго… спать.

— А врачи что говорят?

— Пока отмалчиваются. Но один человек меня только что клятвенно заверил, что с ней все будет хорошо.

— Что за человек?

— Долго рассказывать, после. А у вас что?

— Крутова мы взяли, — глухо сказал Андрей. — Я взял.

— Ты… ты говорил с ним?

— Да.

— И что он?

— Потом. Это всё потом. Скажи, к Наташе сейчас как? Можно?

— Можно. Только надо отключить телефон и обязательно надеть халат. Погоди, я тебе свой отдам.

— Отключить телефон я не могу, в любой момент могут позвонить из Главка. Ты же не первый год замужем, сама понимаешь, какая там канитель закрутилась, — раздраженно сказал Мешок и протянул Ольге свой мобильник. — Вот, возьми. Свистнешь меня потихонечку, если он галдеть начнет, ладно? Или тебе домой нужно?

— Конечно свистну. Всё, иди к ней.

Мешечко накинул на плечи халат, на цыпочках вошел в палату и осторожно прикрыл за собой дверь. А Ольга устало опустилась в кресло, приготовившись ждать сколько потребуется.

Ждать пришлось довольно долго, так что в какой-то момент она задремала. Но все это время, даже и во сне, продолжала крепко сжимать в ладони телефон Андрея. Так, словно бы это была частичка его самого.

Санкт-Петербург,

22 сентября 2009 года,

среда, 20:46 мск

Почти двое суток Мешечко не объявлялся в конторе. Все это время он отписывался и отбрехивался «на коврах» всевозможных инстанций, а в коротких промежутках между линчеваниями мотался в больницу к Наташе. Состояние ее было стабильно тяжелым, и, сколь долго будет продолжаться эта пугающая стабильность, никто из врачей не просто сказать, но и хотя бы даже и предсказать, не решался. За эти складывающиеся в сутки часы из всех «гоблинов» Андрей изредка пересекался с одной только Прилепиной — как непосредственную участницу трагических событий, развернувшихся в богом забытой деревушке Клишино, Ольгу также затянули в бумажный водоворот межведомственных разборок.

Пока Мешечко отсутствовал, на хозяйстве «гоблинов» оставался Гриша Холин. Именно ему час назад и позвонил Мешок, попросив задержаться на работе, дабы срочно обсудить ряд рабочих моментов…

…Купив по дороге литровую бутылку водки, Андрей приехал на Фонтанку, припарковал машину во дворе и поднялся в конспиративную квартиру с намерением нажраться и заночевать в курилке. Он специально назначил встречу Холину на столь поздний час, рассчитывая к этому моменту в конторе никого из личного состава не застать.

Пройдя полутемным пустынным коридором, Мешечко подошел к оперской, толкнул дверь и… обалдело застыл на пороге. В комнате были ВСЕ! Вся «грязная дюжина», за исключением по понятным причинам выбывших из строя Павла Андреевича и Крутова. Впрочем, нет. Обведя взглядом собравшихся, Мешок отметил отсутствие замполича. Но здесь отметил с немалым, надо признать, облегчением. Тем более что эту штатную единицу сейчас компенсировала Анечка, примчавшаяся в контору (как выяснится позднее, по зову Холина) с сынишкой на руках. Так уж получилось, что «сына полка» не с кем было оставить дома.