Наталья Александрова - Альковная тайна содержанки

Тут Леня понял, что Лолка нарочно уводит его от нужной мысли, потому что проходила зря и ничего толком не выяснила.

– Так я и знал! – вздохнул он. – Ничего нельзя поручить!

– Я есть хочу! – нахально заявила Лола. – Я перенервничала! И нечего гадости говорить, а то останешься в неведении!

– Да что ты там выяснила, небось ничего и не узнала… – протянул Маркиз.

– Я ничего не узнала? – тут же завелась Лола. – Да если хочешь знать, я все теперь знаю! Я видела эту зозулинскую блондинку. И должна тебе сказать – ничего особенного, самая обычная на вид девица… ни рожи ни кожи…

– Вот именно – на вид, – поправил Маркиз. – Не забывай, как классно она провернула операцию. Но молчу, давай по порядку…

– Ты правильно догадался, – милостиво кивнула Лола. – Она все это затеяла, чтобы ограбить соседа сверху. И все было бы прекрасно, если бы старик не обхитрил всех.

– А что взяли-то? – возбужденно спросил Леня.

– Наверное, картину, потому что они между собой говорили «она». Так вот, держись за стул, а то упадешь: девица сказала, что она показывала «ее» специалисту, и тот уверен, что это – подделка, фальшак! Так и сказала «Старик всех кинул», понимаешь?

– То есть не только их с напарником, а еще кого-то, подозреваю, что те люди, что приходили к Зозулину, они самые кинутые и есть… – пробормотал Леня.

– Да, а лысый тогда говорит, что нужно рвать когти с деньгами, а на «нее» плюнуть, – зачастила Лола. – А девица уперлась и ни в какую – половину, говорит, мне не надо! То есть старик продавал эту картину, так? И девица тут и подоспела – и деньги хапнула, и картину…

– Очень способная девушка… – почти с нежностью проговорил Леня. – Значит, она их всех усыпила, потом ушла. А дальше, как в песне: «А поутру они проснулись». Головы у всех трещат, открыли форточку, попугаиха и ломанулась. Они думали, что старик их обманул, прихватили его с собой и скрылись. А Маруся к нам залетела…

Попугаиха отозвалась на свое имя традиционно:

– Мар-руся хор-рошая!

– Хорошая, – согласился Леня, – умница девочка…

– Мавр-рикий! – закричала Маруся. – Р-розовый Мавр-рикий!

– Лолка, – Леня подошел к своей подруге близко-близко, так что она увидела в его глазах серые искорки. И что-то еще, отчего ей стало вдруг тепло и томительно-сладко.

Такое случалось очень редко – когда Маркиз позволял своей напарнице пробраться глубоко в собственную душу. Там, где находился он сам – Леня Маркиз, настоящий, без всяких прикрас. Обычно от всех окружающих он был закрыт панцирем, состоящим из насмешливости и критического отношения к жизни.

В этот раз все вышло случайно, у Лени наступило озарение, и он случайно приоткрылся.

– Лолка! – Леня схватил Лолу за плечи и расцеловал в обе щеки так крепко, что Лола сразу сообразила – наваждение прошло, Леня снова прежний. Лола не поняла, хорошо это или плохо, и решила, что подумает об этом в более спокойной обстановке.

– Дорогая! – снова начал Маркиз. – Я понял, что такое эта «она». Это не картина, это – марка.

– Почтовая? – недоверчиво спросила Лола.

– Точно, «Розовый Маврикий», не зря попугаиха повторяет! Но если это так… то марка ужасно дорогая…

– Ты разбираешься в марках? – удивилась Лола.

– Каждый мальчишка в детстве собирал марки! Я, помнится, начал в пятом классе, а бросил это занятие – в седьмом… Но за два года успел кое-что узнать… Так, – Леня бросился собираться, – мне нужно срочно съездить к одному знающему человечку!

– Опять по своим бабам пошел? – ревниво спросила Лола.

– Не волнуйся, это мужчина, почтенного возраста! – крикнул Леня уже за дверью.

«Не верю!» – лениво подумала Лола.

Лера Костюкова любила детективные сериалы. Ей нравились фильмы с погонями, расследованиями, переодеваниями, перестрелками. Еще больше ей нравились фильмы, в которых умный детектив собирал улики и распутывал сложные криминальные загадки. Иногда она ставила себя на место героини этих фильмов, голубоглазой женщины-следователя, которая силой своего ума и характера многократно превосходила окружающих мужчин и запросто побеждала матерых криминальных авторитетов. У Леры были такие же голубые глаза и светлые волосы, и она представляла, как шла бы ей хорошо подогнанная милицейская форма. Она сравнивала интересную и насыщенную жизнь героини сериалов с жизнью своей матери, которая всю жизнь работала паспортисткой в жилконторе, и сравнение было не в пользу матери. Мать на работе перекладывала бумажки и заискивала перед начальством, а по вечерам кормила борщом и котлетами своего второго мужа, Лериного отчима Андрея Васильевича, и пошло заискивала перед ним. От отчима вечно пахло перегаром, он работал электриком в той же жилконторе, а дома прилипал к экрану телевизора, от которого отрывался только для того, чтобы потребовать пива, наорать на мать или устроить очередную выволочку Лере.