Андрей Шляхов - Психоаналитик. Шкатулка Пандоры

— Почему?

— Ну, не могу вспомнить, как заказывала этот проклятый бруфарин, так вспоминаю всякую чушь. Хоть что-то. На безрыбье и рак рыба. Доктор, это лечится?

— Я не доктор, — поправил Михаил, — я — психолог…

Уже попрощавшись, Михаил спохватился, что не заказал заранее такси, и попросил у Тамары разрешения подождать где-нибудь в доме приезда машины. Гулять по территории поселка поздно вечером было бы неуместно, еще за вора, высматривающего добычу, примут, а ждать машину за воротами — не очень уютно. Тамара проявила неожиданную заботу и распорядилась насчет того, чтобы Михаила отвез домой их «семейный», как она выразилась, водитель. Михаил поотнекивался, ссылаясь на то, что ему неудобно, но Тамара настояла на своем. Пока водитель собирался, Михаил успел выпить на дорожку чашечку кофе и заодно взглянуть на ту накладную, которую нашла Анна на кухне. Накладная оказалась точь-в-точь такой же, только была выписана днем раньше и в получателях значилась Анна. Рассказывать Анне о том, что узнал от Тамары, Михаил пока не стал. У него появились кое-какие соображения по этому поводу, соображения, нуждающиеся в уточнении.

«Семейный» водитель Михаилу не понравился. И у Анны при появлении его на кухне пробежала по лицу какая-то тень. Водитель был, мягко говоря, простоват, если не быдловат, и смотрелся совершенным гопником. Короткая стрижка, узкий лоб, характерный бесцеремонно-оценивающий взгляд, настороженное и неприязненное выражение лица, кривая ухмылка, развязная раскачивающаяся походка.

— Кто заказывал такси на Дубровку? — осведомился водитель, как будто не знал, кого ему надо отвезти.

— Я, — коротко ответил Михаил.

— Ну, поехали…

Усевшись в машину, черный «Приус», водитель решил, что пора бы и познакомиться.

— Юра, — сказал он, протянув Михаилу короткопалую ладонь.

— Михаил.

От выражений типа «очень приятно» обе стороны воздержались.

Первые несколько минут ехали молча, но потом провидение явно решило, что хватит баловать Михаила.

— Мозги на место ставите, значит? — спросил Юра, выруливая на Рогачевское шоссе.

— Психоанализом занимаюсь, — сухо поправил Михаил.

— Я и говорю — мозги прочищаете и на место ставите. Тамара Витальевна любит это дело… Скучно ей, вот и развлекается. Это ж надо — все у человека есть, а ноги не ходят. Кому что…

Михаил демонстративно отвернулся в окно и стал смотреть на черный ночной лес.

— Два года назад к ней один лысый ездил, этот, как его, ну… дзен-буддист. Я его как первый раз увидел, сразу понял — говнюк! Вот увидел — и понял.

— Это почему же? — заинтересовался Михаил, оборачиваясь к Юре.

— Сел на заднее сиденье. Типа подчеркнул — не ровня ты мне. И за всю дорогу ни единого слова не сказал. Брезговал, значит…

Михаил, севший на переднее пассажирское сиденье, понял, что отмолчаться не удастся.

— Как будто сам на человека был похож! Тощий, плюгавый, нос как у свиньи — две дырочки кверху торчат. Где-то полгода он ездил, потом перестал. Митрофаныч начал ездить, экстрасенс. Ничо так мужик, с понятием. Меня однажды от похмелья вылечил, прикинь?! — перешел на «ты» Юра. — Положил руку на голову, подержал секунд десять, и у меня сразу все прошло. Профессионал, сразу видно. С медицинским, между прочим, образованием — ветеринарным фельдшером по молодости работал. Может, слыхал — белый маг отец Прокофий? Это Митрофаныч и есть…

— Не довелось, — ответил Михаил, никогда не интересовавшийся магией и весьма прохладно относящийся к экстрасенсам.

— Ну да, не твой профиль, — согласно кивнул Юра. — А теперь ее, значит, на психологию потянуло, Тамару Витальевну… Ну с ней-то все ясно, а вот зачем Анне вся эта лабуда, я не понимаю!

— Какая лабуда? — не понял Михаил.

— Как какая?! — удивился Юра. — Психоанализ твой!

Такой непосредственности Михаил, конечно, не ожидал. Но и в объяснения пускаться не стал. Какой смысл дискуссию затевать? Сказано же — с дураками не спорят.

— Зачем молодой женщине психоанализ? — развивал свою мысль Юра. — Ей мужик нужен, да такой, чтобы прижимал почаще. Ну и прочие женские радости — дети, тряпки, цацки…

Михаил подумал о том, что неплохо бы было попросить Юру остановиться и спокойно, без помех и свидетелей, объяснить ему, насколько примитивно он мыслит. А еще объяснить, что язык нужно держать за зубами. Но, увы, как много из того, что хочется, мешают воплотить в жизнь объективные причины — полученное воспитание, нежелание огласки и все такое.