Олег Северюхин: Нелегал

Мне казалось, что я прыгаю в бездну вслед за брошенным в колодец камнем. И не известно, когда камень достигнет дна, и на каком расстоянии от меня это дно находится. Может быть, в этом колодце нет дна, и я вылечу на поверхность земли где-нибудь в Латинской Америке и приземлюсь мягким местом на большой колючий кактус.

Меня провожал сам начальник Второго отдела Германского Генштаба полковник Вальтер Николаи. Gott mit uns, mein Knabe (С нами Бог, мой мальчик), - сказал он, и в конце ноября 1917 года я поехал в свою первую заграничную командировку длиной в целую вечность, во всю жизнь.

Дорога до Йокогамы заняла почти два месяца. Из Германии я, как швейцарский гражданин, выехал в Австрию, из Австрии в Югославию, из Югославии в Италию, из Италии в Испанию, из Испании в Португалию. В Лиссабоне я сел на корабль до Кейптауна. Из Кейптауна на корабле добрался до Мельбурна. Из Мельбурна до Йокогамы. Из Йокогамы на американском пароходе добрался до Владивостока.

По пути следования эксцессов не возникало. Соблюдая меры предосторожности, я не заходил в германские посольства и консульства. Везде старался держаться в тени, ехал вторым классом, нигде не показывал себя сильно значимой и богатой персоной, хотя у меня были денежные средства. Привлекать внимание к себе, значит изначально провалить все дело.

Я понимал, что у меня нет практического опыта подобной работы, направлен в Россию на выживание и, если со мной что-то случится, то потеря будет не так значительна для Второго отдела, как для моих родителей. А мои родители это тоже песчинка в сравнении с целой Германией.

Поневоле, в интересах самосохранения, мне не по годам приходилось быть серьезным. Когда это не нужно, дамы стаями начинают липнуть к молодому и симпатичному (а я никогда не был уродом) человеку, солидные мужчины удостаивали меня своим знакомством в надежде иметь виды для создания пары своим дочерям, священники пытались наставить на путь истинный, коммивояжеры охотно давали советы, как лучше поместить деньги. Было такое ощущение, что меня все знают, что я весь обмазан медом и все хотят меня облизать.

Действительно, чтобы завязать знакомство, не надо навязываться. Нужно установить некоторую дистанцию, чтобы у людей был соблазн ее преодолеть. Спиртное в дороге я практически не пил. Пьяный, все равно что ребенок, его и слабый может обидеть. Не пытался я применить силу в сложных ситуациях, хотя многомесячные тренировки в борьбе "джиу-джитсу" сделали меня вполне боеспособным человеком, могущим обездвижить отдельные органы тела человека или убить, если это потребуется, коротким ударом по болевым точкам.

Я был серенькой мышкой, над которой посмеивались женщины и скептически ухмылялись мужчины и сверстники. Меня это мало волновало. Достоинство человека не в том, чтобы ударом кулака заставить уважать себя, - говорил Густав, - а в том, что он способен выполнить поставленную задачу за счет ума и полученных навыков.

Таможенные проверки в портах назначения меня не особенно пугали. У меня с собой не было ничего, что могло быть запрещено к перевозке через пересекаемые мною границы. Из вещей был только маленький чемоданчик. В нем находились пижама, носки, носовые платочки, бритвенные принадлежности, настолько простые, что вряд ли кто-нибудь позарился бы на них, перочинный ножик. Даже несессер я не стал брать, потому что несессер являлся принадлежностью состоятельного человека и обязательно включал в себя принадлежности с различными украшениями. Питался в ресторане корабля, выбирая блюда в зависимости от их стоимости, а не того, что я хотел бы покушать. Всю жизнь мне вспоминались те экзотические блюда, которые я хотел попробовать, но не попробовал тогда, и не имел возможности в последующем попробовать.

Пароход американской компании медленно втягивался в залив Петра Великого. Владивосток, небольшой по западным меркам городок, разбросан на сопках. Как и все портовые города, он был скопищем людей различных национальностей, специальностей, окрасок и мастей. В первую очередь, это был крупный военно-морской порт и военно-морская база, где военные моряки занимали доминирующее положение. Во вторых, это практически конечная точка Великого транссибирского железнодорожного пути, по которому во Владивосток стекались со всей Европы и России сливки общества, как в прямом, так и переносном смысле этого слова. Очень чувствовалась близость Владивостока к Японии и Китаю. Как японцы, китайцы и корейцы сами различают, кто из них есть кто, для меня оставалось непостижимым всю жизнь.