Юлия Алейникова - Труп на английской лужайке

Вот тут-то на пороге и появился слегка раздраженный и растерянный инспектор, с легким укором сообщивший собравшимся о странном и необъяснимом поступке миссис Ползуновой.

Василий некоторое время еще продолжал улыбаться, потому что почти ничего не понял из того, что сообщил инспектор. Когда же суть происшедшего полностью достигла его сознания, инспектор смог по достоинству оценить масштабы обрушившейся на него катастрофы. Василию не потребовалась много времени, чтобы понять мотивы, руководившие его женой в этом спонтанном и непредвиденном поступке.

Воспоминания об аресте Вероники и чувстве собственной беспомощности были остры и у него. Едва сдерживая закипающую ярость, он с помощью падчерицы выяснил подробности происшествия и уже только после этого кинулся на инспектора, схватившись с ним врукопашную. Их, конечно же, растащили, инспектору доходчиво растолковали, в чем состоит главная ошибка в избранной им тактике ведения допроса. Инспектор нашел в себе силы признать таковую.

Василий, Джон и Вероника попытались связаться с беглянкой и мягко разъяснить недоразумение. Инспектор Юлю, боже упаси, не подозревает, а лишь хотел немного встряхнуть, дабы простимулировать умственный процесс в надежде получить дополнительные факты, которые могли быть незаслуженно забыты ею или просто не сочтены достаточно важными. И, кажется, немного перестарался.

Каждый раз, когда доходило до оценки действий инспектора, Василий плотоядно щелкал зубами.

И вот теперь, когда многочасовые поиски, прочесывание парка, деревни и ближайших окрестностей в периметре пятидесяти километров вокруг поместья ничего не дали, градус кипения грозного олигарха достиг максимальной отметки.

Юля напугана до смерти. Сама не сдастся. На связь не выйдет. И объявится не раньше, чем выследит настоящего убийцу. Или он ее.

Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– В общем, так. Даю тебе три дня. Если не вернешь мою жену в целости и сохранности, я тебя, – Василий фамильярно ткнул инспектора пальцем в грудь, – по судам затаскаю по обвинению в полицейском произволе. Я такой шум в прессе подниму, что ты носа из дома не высунешь. Ты в отставку не уйдешь, а убежишь. А уж тогда я тебя как лицо частное в мелкую лапшу постругаю.

Василий вновь наступал на инспектора, прикрываемого Джоном. Остальные безмолвствовали, держась поближе к выходу.

Но откровенная угроза Василия подействовала на инспектора неожиданно бодряще. Он распрямился. Отодвинул Джона в сторону и бесстрашно заявил, глядя в глаза своему оппоненту:

– Мистер Ползунов, я предупреждаю вас официально и заранее, что запугивание должностного лица при исполнении им обязанностей сурово карается в нашей стране. Это раз. Ваша супруга вольна трактовать мои действия, совершенные исключительно в рамках закона, как ей заблагорассудится. Но, по моему личному мнению, человеку невиновному нет надобности пускаться в бега и скрываться от полиции. А поскольку у вашей супруги было найдено оружие, с помощью которого, как я уверен, было совершено убийство, у меня есть все основания подозревать, что либо она совершила это преступление, либо прикрывает убийцу. Что является не менее тяжким нарушением закона. А посему я официально объявляю ее в розыск, и будьте уверены, что она будет найдена, в согласии с вашими желаниями или вопреки им. – После этого инспектор Хоггарт гордо расправил плечи, грозно взглянул на онемевшего Ползунова и, отодвинув его в сторону, как предмет неодушевленный, прошествовал к выходу.

– Что это было? – хлопнув ресницами, растерянно оглянулся по сторонам Василий.

– Ничего особенного, – поджав губы, объяснила Вероника. – Только что твоими стараниями маму объявили в розыск как главную подозреваемую. А так все чудесно. – Уперев руки в бока, Вероника сверлила незадачливого отчима свирепым взглядом. – Поздравляю. Мать тебя убьет, когда вернется. Если я этого раньше не сделаю.

Василий, еще более красный, чем прежде, стоял посреди комнаты, затравленно озираясь и чувствуя себя полным и законченным идиотом. Боевой пыл покинул его.

Юля сидела на саркофаге, свесив ноги и размышляя о своем нынешнем положении. С момента побега прошло часов восемь. Масштабные поиски давно уже прекратились. Юля это знала потому, что время от времени тихо подкрадывалась к дверям и, приоткрыв маленькую щелочку, выглядывала наружу. А час назад даже рискнула выглянуть в парк из-за колоннады. Тишина. Только белки по елках шуршат, да птицы поют на разные голоса.