Марк Гроссман - Капитан идет по следу

— Ты посиди сам. Я пойду. Вера проснулась. Я ее твоими конфетками покормлю.

Я слышал, как она пела песни кукле, потом все стихло.

Но вот в прихожей запела дверь. Раздались спокойный, с металлическим оттенком, голос Смолина и высокий, певучий голос женщины.

«Она — Ольга!»

Наташкины родители вошли в квартиру, их голоса зазвучали рядом. Отец спросил таинственно:

— Наташка, это правда, что в кабинете сидят и курит дядя?

— А ты как узнал?

— Потому что — сыщик! — засмеялся Смолин.

— Нет, скажи — как?

— А так: в прихожей пальто висит. Табаком пахнет. А вон и сам дядя идет.

Я поздоровался с Александром Романовичем и протянул руку его жене. В эти секунды в памяти пронеслись рассказы капитана о веселой и умной девушке, единственной дочери врача. Я поднял глаза и обрадовался:

«Ох, какая она красивая, эта Ольга!»

А Ольга, она, наверное, знает, что красивая, засмеялась, и ее большие синие глаза стали светиться ярким голубым огоньком. Дна, кажется, нет у этих глаз!

— Посидите немного, — сказала Ольга. — Я кофе быстро согрею.

— Обула в посуленные лапти! — засмеялся Смолин. — Знаю я твое «быстро!»

— Ужасный ты все же пустобрех! — весело воскликнула Ольга и отправилась на кухню.

Пока Ольга варила кофе и собирала на стол, мы задымили трубками, половчее устроились на диване и… поплыли! поехали! — в охоту, в житейские дела, в дела сыскные.

Смолин жмурил свои узковатые глаза, тер подбородок и рассказывал так, как рассказывают о делах, давно обкатанных временем.

— Поначалу я провалил две-три операции, — совсем безделки. Закис, разумеется. Ты не думай: я не махнул рукой на сыск. Поглядел вокруг себя: не боги ж горшки обжигают! Жилы, порву, да пойму! Но на душе все же было мутно, — начинать с провалов кому охота?

Крестов — мой начальник, — кажется, не замечал всего этого. Он являлся на место преступления, осматривался и говорил:

— Вор был пожарник ста восьмидесяти сантиметров роста. В хромовых сапогах. На левом — заплатка. Косолап маленько.

Тогда я думал: рисуется! Нет, оказалось не то: он просто втягивал меня в работу, втягивал умением пролезть в тайну.

Я цеплялся репьем:

— Объясните же!

Крестов смеялся:

— Это — пустое. Тут и без техники все, как в луже, видно. Взгляни на лестницу из веревки. По ней вор влез на второй этаж. Присмотрись к узлам. Знать надо: есть профессиональная вязка узлов. И рыбак, и моряк, и пожарный вяжут узлы наособицу.

Вот на лестнице узел «кресло», вот скользящая «двойная петля». Это — вязка пожарников.

Рост еще проще узнать. Длина стопы примерно в семь раз меньше длины человека.

По следу видно, на жулике узкие модные сапоги. Шьют их чаще всего из хрома. А что до заплатки, так она ясно видна на оттиске левого сапога.

Погляди еще на следы. Человек обычно не ставит ступни прямо по ходу движения. Разворачивает градусов на двадцать в наружную сторону, конечно. А у этих следов — угол вовнутрь. Косолапит преступник…

Я приглядывался к Крестову и пытался разгадать этого человека. Он совсем маленький и худенький, и мне казалось, что если высвободить его из военной одежды, преступники будут просто смеяться над ним: такой у него безобидный и нестрашный вид.

Но преступники, как я узнал потом, боялись полковника больше других. Они между собой называли Крестова «Папаша», и к их злобе была примешана даже доля уважения к человеку, умевшему мастерски выловить их и запутать на допросе.

Он знал много, и в этом не было ничего удивительного. За тридцать лет службы можно узнать и тактику сыска, и психологию людей, с которыми дерешься изо дня в день.

В коллективах, где человек не может уволиться только по своему желанию, где он должен беспрекословно подчиняться старшему, бывает: подчиненный, считаясь с начальником, не любит его.

А Крестова любили. Вовсе не за тихий голос и не за одну справедливость, с какой он защищал или наказывал своих людей. Мало ли тихонь-начальников, с которыми мирятся по необходимости?

У этого выходца из небольшого горняцкого поселка была врожденная способность строить точные догадки и держать в своих руках сразу десятки дел. Он скромно выполнял свою нелегкую работу и выходил на службу так же незаметно и привычно, как ежедневно выходит газета, в которой решены десятки вопросов и заключены усилия многих людей.

Попросту говоря, он был очень талантлив, а с такими людьми всегда чувствуешь себя уверенней: им «почему-то» постоянно везет. Значит, ты попал в хорошие руки.