Александр Косарев: Закон землеройки

Помечали же свою продукцию братья особо – так, чтобы непременно отличие друг от друга иметь. Василий Емельянович, к примеру, повелел выдавливать на своих кирпичах заглавные буквы «В» и «Е» (в готическом стиле, с зубцами и завитушками), а Фрол Емельянович – обычные треугольники с точкой в центре. Вот с той поры и началась в Энске хотя и короткая, но весьма бурная эра кирпичного домостроительства. Впрочем, со знаменитыми кирпичами я столкнусь чуть позже, а пока просто получил два письма из одного и того же города, причем оба в субботу, когда дождался наконец желанного выходного.

Подъем у меня по субботним утрам случается обычно поздний, зато после обильного завтрака я в обязательном порядке отправляюсь на прогулку в парк. И специально прокладываю маршрут так, чтобы заглянуть в ближайшее к моему дому почтовое отделение. Желающих получить либо отправить корреспонденцию здесь по субботам бывает не очень много, но по два-три человека у заветного окошечка, как правило, все равно толкутся. А по другую сторону неудобно выпиленного в оргстекле окошка трудятся обычно либо заторможенная пенсионерка, либо неумелая практикантка.

Первая работает умело, но неторопливо. Да и куда ей, собственно, торопиться? Жизнь во всей своей первозданной красоте давно осталась позади, впереди – лишь ноющие суставы да мизерная пенсия, на которую не прокормить и кошку. Потому и работает наша пенсионерка нарочито неспешно, чтобы хоть таким образом проявить свою значимость, а попутно и испортить кому угодно настроение. Практикантка тоже работает медленно. Правда, мстить назойливым клиентам за бездарно проводимую жизнь она еще не научилась, зато трудится с завидным, но вызывающим жуткое раздражение тщанием. Конечно же, по-человечески ее понять можно: это ж сколько всяких хитростей, приемов и навыков нужно освоить, чтобы успевать работать и на кассовом аппарате, и на электронных весах, и на компьютере одновременно! И упаси Господь хоть где-то ошибиться! Каждая операция – это деньги, и порой немалые. Вот чтобы не попасть впросак и к концу смены свести баланс к ажуру, бедняга и выполняет каждое действие медленно и аккуратно, трижды перепроверяя каждую операцию.

Наконец подошла и моя очередь. С риском вывихнуть руку я просунул в карликовое окно свой паспорт и смиренно попросил:

– Письма до востребования на мое имя посмотрите, пожалуйста.

Как правило, работники почты не особо пристально вглядываются в паспортные данные, особенно в случаях с письмами до востребования. Хорошо, если хоть на фамилию взглянут! А вот если б читали внимательнее, наверняка уловили бы некоторое несовпадение в инициалах. Но, по счастью, до сего дня ни разу еще не уловили, и вскоре в руках склонившейся над нужным ящичком девушки появились сразу два конверта. Замечательно! Обожаю читать чужие письма, ибо отчего-то сразу начинаю чувствовать себя Шерлоком Холмсом и Штирлицем одновременно. Ведь стоит только надорвать конверт, и перед тобой, словно в сказке, открывается доселе тщательно оберегаемая от посторонних глаз чья-то тайна! А поскольку мой компаньон-писатель пишет романы преимущественно на кладоискательские и историко-поисковые темы, то читатели и описывают ему в основном старинные усадьбы и заброшенные купеческие подвалы.

Мельком взглянув на незнакомые адреса, я поблагодарил девушку, засунул сложенные пополам конверты в карман и, выйдя на улицу и вдохнув изрядно уже прокаленный летней жарой воздух, отправился в Ботанический сад. Кружа по аллеям парка, медленно наполнялся ожиданием чего-то необычного и таинственного, но потто, не сдержав любопытства, присел на скамейку и рассмотрел конверты внимательнее. Тогда-то и выяснил, что письма пришли из одного и того же города, просто отправлены в разное время и разными людьми. Удивлению моему не было предела: доселе подобного не случалось ни разу! Вскочив со скамьи и уже не задерживаясь в парке ни на секунду, я стремглав помчался домой.

Добравшись до своей квартиры, сразу проследовал в спальню, где за специально купленным письменным столом оборудовал себе с некоторых пор рабочее место. Вскрыв скальпелем первый конверт, я обнаружил в нем небрежно выдранный из школьной тетрадки один-единственный листочек, на котором крупным, явно мужским почерком было написано:

«Здравствуйте, Александр Григорьевич! Пишет вам так называемый «верхушечник». У меня есть знакомый, он живет на юге Рязанской области. Его мать рассказала недавно такую историю. У графа Шувалова (по-моему, ему и принадлежало имение) был то ли приказчик, то ли управляющий, который однажды вез мешок с деньгами через местную речку, но мост под ним подломился, и телега с деньгами ушла под воду. С той поры речку так и прозвали – Серебрянка. Я и сам на этой речушке бывал: искал там селище. А вот про деньги, в нее упавшие, тогда не знал. Сейчас от этой речушки осталось одно только почти напрочь высохшее русло (летом я ходил по ней в коротких резиновых сапогах). Когда же началась революция, управляющего того вроде бы арестовали, а дом его передали под колхозные нужды. Больше его никто никогда не видел. Сам дом, правда, все еще стоит. Разве что крыша обвалилась. Если вам эта история покажется интересной, можем съездить туда вместе и исследовать и реку, и остатки дома.