Александр Косарев - Закон землеройки

Очнулся от холода, ибо стояла уже глубокая ночь. Подчинившись инстинкту, повелевавшему как можно скорее добраться до человеческого жилья, потащился по каким-то буеракам к мерцавшему далеко впереди уличному фонарю. Свои интеллектуальные способности на тот момент я оценил бы, пожалуй, уровнем способностей дошкольника, однако шпагу из рук не выпускал – держался за нее как за мамину юбку. Видимо, долгий голод, химическое отравление и крайнее переутомление сделали меня похожим на сомнамбулу, ибо шел я неуверенно и изрядно пошатываясь. В итоге в какой-то момент споткнулся и пребольно ударился о землю. Решил почему-то, что угодил в волчий капкан, и дико заорал. Причем не столько даже от боли, сколько от страха.

Неожиданно кто-то, явно большой и сильный, приблизился ко мне, крепко ухватил за шиворот и куда-то поволок, недовольно ворча:

– Не дергайся, пьянь несчастная, а то брошу на улице подыхать…

– Я не пьянь, – обиженно проскулил я, трепыхаясь по кочкам бумажным кулем, – просто… обстоятельства… так… сложились…

– Трезвый человек не станет по ночам без штанов шастать! – отрезал незнакомец.

– Мне в Лисовки надо… Вся одежда моя там осталась, – робко попробовал я вернуть себе авторитет.

– Не дури! – раздалось в ответ. – До Лисовок без малого три километра топать, а тебя ишь вон как колотит! Опять где-нибудь свалишься, забулдыга проклятый!..

Возразить я не успел, ибо сильные руки уже втолкнули меня в какое-то помещение, похожее на заброшенный курятник, и дверь гулко захлопнулась снаружи. Отыскав на ощупь пригодную для лежания поверхность, я покорно на ней прикорнул.

Я полз по раскаленному песку пустыни под невыносимо палящим солнцем, но преследовал меня почему-то серый таежный волк. Очень хотелось пить. Впереди маячили голубые бассейны, прозрачные фонтаны, утяжеленные молочными кокосами пальмы, истекавшие соком березы, однако приблизиться к ним никак не удавалось – они лишь все более удалялись. Жажда чередовалась со страхом, страх – с жаждой. Наверное, волк тоже страдал от жажды: слишком уж тяжело дышал. Но не сдавался – продолжал ползти по пятам. Ему, конечно, было, легче: наверняка ведь чувствовал, что скоро сможет напиться моей крови… Да и страх мой наверняка его подстегивает… Так и есть, он меня настиг! И собирается начать с моего уха!.. «А-а-а!» – завопил я и… проснулся.

В горле полыхал пожар, правую ушную раковину обжигало чье-то горячее дыхание. Я осторожно скосил глаза: рядом нетерпеливо переминался с ноги на ногу огромный… волк. Волосы мои зашевелись от ужаса, и я снова зажмурился. Когда осознал, что волчье сопение носит вполне мирный характер, снова расцепил веки. Сквозь щели дощатых стен сумрачного помещения пробивался блеклый свет, и постепенно я догадался, что нахожусь в каком-то сарае, а «волк» – всего лишь большой домашний пёс.

– Ну что, ушастый, – с трудом шевельнул я пересохшими губами, – обиделся, что я занял твою подстилку? Сейчас освобожу, не волнуйся…

Собака отступила, не позволив мне к ней прикоснуться, но и агрессии, к счастью, не проявила. Я прислушался к своему состоянию: голова горела, горло жгло, в груди клокотал раскаленный утюг. С трудом оторвавшись от дерюжки, на которой очнулся, по-собачьи подполз к дощатой стене и стал ломиться прямо сквозь нее в поисках выхода: казалось, еще секунда – и я запылаю жарким костром вместе с этим сараем и ни в чем не повинной псиной. Позади вдруг хлопнула дверь, и раздался мужской голос:

– Ну и чего ни свет ни заря колотишься?

– На воздух!.. Сгорим сейчас… – пролепетал я в ответ и начал судорожно стаскивать с себя остатки одежды.

– Э-э, брат, да у тебя жар, – озабоченно произнес мужчина, присев возле меня на корточки и потрогав мой лоб. – Ну да потерпи, сейчас остужу…

«Добрый доктор Айболит» помог мне встать, потом взвалил себе на спину и куда-то потащил. Крупный гравий под его уверенной поступью шуршал успокаивающе, сбоку промелькнули тускло светившиеся оконные проемы жилого дома, и я невольно расслабился. Потом ощутил босой ногой деревянные ступеньки и, по-прежнему поддерживаемый спасителем, побрел по ним вниз по длинному бревенчатому коридору. Наконец впереди показался узкий лаз, за которым слышался ласкающий слух плеск вожделенной воды. Собрав остатки сил, я рванул на звук: откинув прикрывавшую лаз толстую дерюгу, скользнул в него и скатился по наклонному пандусу прямо в прохладные водные объятия.