Игорь Середенко - Богомол

— Болван! — сказал Али. — На счет подземелья — это интересно. Бери своего помощника и отправляйся туда.

— Вот он — знает дорогу, — сказал Ганжа, указывая на Рахимова. — Ты пойдешь с нами, — он указал на Рахимова.

— Хорошо, бери его и идите. Нам сейчас не помешает скрытый туннель, — сказал Али.

В этот момент, Мао поднялся с колена и двинулся на Ганжу. Но, его остановил Матвеев.

— Не стоит этого делать Мао, — произнес шепотом Матвеев. — Ты ничего этим не добьешься. На нас нацелены автоматы. Они легко перестреляют нас всех.

Не смотря на слова Матвеева, Мао продолжал уверенно идти в сторону Ганжи.

— Стой! — грозно сказал помощник Ганжи.

Охранник взвел курок автомата, и предупредительным выстрелом дал очередь в землю перед Мао. Поднялась полоска пыли у самых ног Мао. Он остановился.

— А этого, закрой под замок, — скомандовал Ганжа. — Он мне давно не нравится.

Ганжа хотел выстрелить и в этого заносчивого, как он считал, монаха, но при своем командире решил повременить с этим.

— И смотри мне. Без глупых убийств, — сказал Али.

— Хорошо, будет сделано, — сказал Ганжа.

Мао отвели к одному из зданий, расположенному в окружении площади и там заперли в комнате первого этажа. Сквозь маленькое окно Мао мог видеть всё, что происходит на площади.

В подземелье было сыро и прохладно. Рахимов шел впереди, показывая дорогу. В его руках был небольшой электрический фонарик, который он держал трясущейся от переполняющего его неведомого страха. Позади него шли Ганжа с помощником. Рахимов думал, что будет с ним, когда они дойдут до тупика, он ведь знал, что это подземелье никуда не ведет, и сокровищ здесь тоже нет.

— Здесь должен быть труп, — удивленно сказал Рахимов, осматривая ему знакомое место. — Но, его здесь нет.

— Что еще за труп? — удивился Ганжа.

— Он лежал здесь, — дрожащим голосом сказал Рахимов, испытав очередной приступ холодной дрожи. — А вот здесь, раньше была стена. Странно, теперь ее тоже нет.

— Не заговаривай нам зубы, — сказал Ганжа, решив, что монах его водит за нос. — Сбежать хочешь?

Ганжа толкнул Рахимова в спину.

— Тебя я точно пристрелю, будешь гнить в этом темном подземелье. Пошел вперед, — сказал Ганжа, сильно толкнув Рахимова в спину дулом пистолета.

Прошло еще несколько минут, и вдруг фонарик Рахимова начал мигать.

— Что случилось? — спросил Ганжа.

— У меня фонарик начал барахлить. Я не знаю, он сам мигает, я ничего не делаю, клянусь, — жалобным голосом завыл, заикаясь, Рахимов.

Неожиданно фонарик вновь засветился. И у Рахимова отлегло на сердце.

— Идем дальше, — скомандовал Ганжа. — Если твой фонарик погаснет, то у меня есть еще один.

— Стойте, — неожиданно сказал помощник Ганжи.

— Что еще? — спросил нервно Ганжа, которому уже надоело без толку блуждать темными коридорами подземелья.

— Это условный знак, — сказал помощник. — Он передает кому-то условный знак.

— Что еще за знак? — удивился, разгневавшись Ганжа.

— Я учил азбуку Морзе, — сказал помощник. — И это мигание напоминает… ти-та-ти-ти-та…

— Короче, ты хочешь сказать, что этот урод сообщает кому-то в подземелье о нашем приближении? — сказал Ганжа.

— Нет, нет, я ничего не передавал, я не знаю никакую азбуку Морзе, — сказал, задыхаясь от волнения, Рахимов.

— Все, я перевел Ганжа, — сказа помощник.

Не тяни, говори, что он передал? — спросил Ганжа у своего помощника.

— Это всего лишь одно слово, — сказал помощник. — Это слово: «Смерть».

— Что? — удивился Ганжа. — Какое слово?

— Он передал слово: «смерть», — уверенно сказал помощник. — Да, да, именно так. Я служил на флоте и точно могу перевести.

Ганжа подошел к Рахимову ближе и развернул его в сторону помощника, что бы увидеть его лицо в свете фонаря.

— Ты, что это делаешь? Вздумал меня дурачить? — грозно произнес Ганжа, размахивая дулом пистолета перед самым носом Рахимова.

Неожиданно погас фонарик Рахимова. Помощник Ганжи зажег свой фонарик и передал его Ганже. Тот взял оба фонарика, и в ярости сильно ударил ими Рахимова так, что он упал на землю. Рахимов извивался на земле от боли, он не мог дышать, спазм сосудов задерживал вдох. Вдруг оба фонарика начали мигать, словно сговорившись, а затем и вовсе погасли. Ганжа начал их трясти и постукивать друг о друга. Он заметно нервничал, его руки тряслись. В голове промелькнула тревожная мысль о присутствии в подземелье ещё кого-то.

— Черт возьми, этих монахов! — сказал со злостью Ганжа, сотрясая от злости один из фонариков.