Сергей Возный - Последний шанс палача

— Идея назрела, понял ты?! Раньше Бог был ближе к народу, ангелов посылал так, по-простому. Спалил Содом с Гоморрой и не поморщился. Потом грешников опять развелось много, и для них Господь придумал святую инквизицию, жутких людей, помогавших миру стать лучше. Крови было полно, зато какие гении в те времена рождались! Это же естественный отбор! Кто вот ты такой, чтобы мне сейчас мешать, а?! Откуда ты взялся?!

Изображение, порожденное игрой жидких кристаллов, вопрос опять проигнорировало — зато в дверь вдруг постучали, вежливо, но решительно.

— Это я, — пробурчал Серафим, стирая одним своим видом весь философский настрой. — Отдохнуть не планируете?

— Я пока не устал. Почему ты не с братьями?

— Обойдутся без меня. Я вот вам броню привез, хочу подогнать.

— Ценю твою заботу, Серафим. Считаешь, что мне надо бояться?

— Это нормальная предосторожность. На вас держится все Братство, а врагов много.

— Знаешь историю с Фиделем Кастро? С человеком, у которого до сих пор очень много врагов?

— Ну… с ним разные истории случались, — ответил Серафим осторожно. Не нравилось ему, когда начинал Мастер вещать в отстраненной манере, а уж сегодня такой настрой вообще лишний.

— Верно, историй в красивой жизни Фиделя было более чем. Одних покушений не сосчитать, и все мимо. Однажды американцы подослали киллера-даму, а наш революционер по этой части всегда был слаб, увы. Не смог отказать красавице. Знаешь, что было потом?

— Ну… он ведь до сих пор жив, значит, киллерша обломалась.

— Не совсем так. Она исправно вынула пистолет и даже прицелилась. Выстрелить не смогла. А Фидель, если верить легенде, глянул с улыбкой в направленное дуло и сказал: «Ты не сможешь меня убить. Меня НИКТО не сможет убить!» Понимаешь?

— И что с ней было потом?

— Отпустил, кажется… да это не важно. Я тебе поясняю, что если человеку суждено стать великим, то ему и броня не нужна. А судьба мелкого трусливого царька меня не устраивает. Забери свой бронежилет. Сам надень.

— Конечно, надену, — пожал Серафим плечами. — Я ведь не ИЗБРАННЫЙ, а обычный мент, по жизни только на себя надеюсь.

— От всего не спрячешься, — усмехнулся Мастер, сделавшись на миг очень простым и очень усталым. — Я и не прятался никогда, Серафим, ты знаешь. Завтра тем более не хочу.

Серафим молчал. Впервые видел Мастера таким — за все годы впервые! Глядел на усталого человека с лицом артиста и синевой под глазами, а мысль стучалась уже о стенки черепа, навязчивая, как дятел: кранты Мастеру! Нельзя идти в бой с такой усталостью во взгляде, и переговоры вести тоже нельзя.

— А может, перенесем? — спросил тихо Сергей, потесняя свою восторженно-верующую половинку. Менту ситуация видна была насквозь, да и выруливать из нее надо по-милицейски. Верить в кого угодно, но самому не плошать. — Мы все-таки не по понятиям живем, можно и продинамить этих. Сведем все на шутку…

— Не получится, Серафим. Я, знаешь ли, вспомнил господина Каратаева, и он на клоуна не похож. Не забивай себе голову, езжай к братьям, и пусть сегодня все отдыхают!

Собственную нервную систему Глеб явно недооценил. Ждал мандража, бессонной ночи, кошмариков на худой конец. Вместо этого отрубился под рэп-речитатив, будто лавиной накрыло. Многотонная уютная тяжесть погрузила в неведомые глубины, потом вверху забрезжил свет, и это было уже утро.

— Привет, — сказал Глеб утру и Дине, сидящей на подоконнике. — А ты чего здесь?

— Не спится, — отозвалась ведьма глухо, даже голову не повернула. — Дождь кончился, и небо расчищается. Плохо все.

— Э-э, да ты, мать, совсем расклеилась! — хохотнул Глеб, которому сонная лавина оказалась на пользу. — Я б на твоем месте от радости прыгал, е-мое! Порешаем нынче все вопросы и съедем из этой дыры, жить начнем! Хватит уже прятаться!

На той же бодрой волне побрился и принял душ, а где-то на стадии растирки полотенцем накрыло вдруг неприятное послевкусие. Будто эхо недавнего взрыва, бродившее раскатами по ущелью, а теперь настигшее со спины.

ЭТО БЫЛО УЖЕ!

Далекий отсюда город, контрастный душ с утра, выезд с бодрыми здоровяками в бой, последний и решительный. Все было! Головорез, ставший гламурным типом, самоуверенность в каждом жесте — масштабы разве что другие. Для крутых парней Тимура и Паши «возвращение в молодость» завершилось гранатой Ф-1. Недооценили противника. Ехали «нагибать» и «в стойло ставить», а вместо баранов встретилось зверье позубастей. Это при том, что сам Тимур под овечьей шкуркой лишь прятался — в отличие от миляги Макса, вросшего в цивилизацию по уши. Играет сейчас, с подачи Глеба, едет подышать воздухом и размяться, а ведь для ТЕХ все серьезно. Как в детской «войнушке», где в ответ на игрушечное «паф-паф» полетят настоящие пули.