Сергей Возный - Последний шанс палача

— Ладно тебе каркать! Просто рабочая встреча, с антуражем. Они, конечно, чудики, но не самоубийцы же! Главное, тебя там не будет, а я им сам по себе на фиг не нужен.

Фотографии, кассеты аудио и видео. На цветных и черно-белых снимках сплошной разврат: голые тела, отвисшие пивные животы, узнаваемые лица. Девушки, правда, вполне симпатичные — других в дорогом эскорте не держат. Кое-где вместо девочек присутствуют мальчики — пользуют их, правда, все в том же направлении. На некоторых снимках вообще вполне пристойная пьянка — если не знать, кто и с кем именно потребляет дорогущие напитки.

— Что это? — Дина приблизилась неслышно, глянула через плечо. — Фу, гадость какая! Откуда у тебя?

— От верблюда. Любительское порно, для гурманов. Стоит столько, что Голливуду не снилось.

Преувеличил не так уж намного. Данные конкретные фотоморды в нынешнем обществе кое-что значат, но погоды, увы, не делают: рядовые депутаты, чиновники средней руки, коммерсанты, далекие от олигархической касты. Многие подобным кадрам даже обрадуются — лишний повод засветиться через желтую прессу и подогреть к себе интерес. Другие вместо откупа запросто свинцом накормят. Даже с лояльных и сговорчивых много не возьмешь — в этом деле тоже талант нужен.

— Одна такая запись стоила должности генпрокурору… ты его и не помнишь, наверное. Информация — страшное дело, если кинуть вовремя и в цель!

— Зачем ты это принес?

— Для сохранности. Раньше по сейфам лежало. Со мной завтра всякое может выйти, а ты, если что, срубишь на этом бабла. Свяжешься с человеком по имени Макс, покажешь пару образцов и сдашь все оптом. Сама использовать не пытайся, голову оторвут. Если с Максом завтра тоже выйдет бяка, позвонишь Фродо… есть такой добрый сказочный человечек. Он, правда, жмот, нормальную цену не даст, но хоть что-то.

— Ты меня пугаешь, Глеб.

— Я сам себя пугаю. Гляну иногда в зеркало — ужас! По утрам особенно!

— Я серьезно, Глеб.

— Ну и зря. В новый день надо входить с улыбкой, а поплакать всегда успеем!

…Год 2009-й, Подмосковье, зима. Прокаленное дерево баньки втянуло усталость, пар проник до костей, а чай в предбаннике идет не хуже пива.

— Да не нюхаю я, дядь Саша, совсем завязал. И пить сейчас стараюсь реже.

— Хорошо, если так. Мы с твоим батькой могли беленькой дернуть по-взрослому, но наркотиков до сих пор боюсь как черт ладана.

Человек, сидящий напротив, лицом напоминает кондового селянина, каким мог бы стать по праву рождения. В деревне явился на свет, в деревню и вернулся под старость. В счастливом Глебовом детстве (где папа и мама) дядя Саша присутствовал как обязательный элемент — сперва с женой, потом с какими-то тетями, всегда разными. Тети шуршали синтетическими платьями, звонко смеялись и резко пахли духами, катушечный магнитофон пел голосом Валерия Ободзинского, весело было. Лучшее время, пожалуй, из всей беспокойной жизни. Еще через несколько лет детство превратилось в прыщавую подростковость, мамы не стало, а отец превратился в угрюмого молчуна. Дядя Саша к старому другу ходил теперь один, с бутылкой водки, потом и вовсе перестал. Деревня его родная ушла к тому времени на дно водохранилища, а домом, под старость лет, стал крепкий пятистенок, километров за сто от столицы. Глеба сюда в последнее время тянуло все сильней — устал от города. Опротивело все и сразу: бизнес, терки, тусовка, даже машина крутая и возможность сорить купюрами. Кризис пережили без особых потерь, надо бы торжествовать, а что-то мешало, будто свербящий зуд. Слишком уж все хорошо! Не бывает так! До того хорошо, что охота вторые глаза на затылке иметь! Алкоголь от непонятного мандража помогает, хоть и плохо, а утреннее состояние вызывает желание удавиться.

— …А то, может, бросишь все да и сюда переедешь? — Взгляд отцовского друга сквозь банную истому неожиданно серьезен. — А чего, купишь дом, или сам построишься, будешь как барин. Женишься, наконец! Разве плохо?!

— Нормально. Сейчас даже мода есть у богатых людей, в глубинку переезжать и жить на проценты, в свое удовольствие. Дауншифтинг.

— Даун… чего?

— Сдвиг вниз. Для всех, кто устал быть круче, чем яйца, и хочет обратно к истокам. Большинство, правда, в тропики едут, на Гоа всякие, но мне там жарковато. Да и вообще, мой бизнес процентов не дает, его нужно вмертвую держать. Лет через десять, может быть…

— Мне десять лет еще прожить надо. Далеко ты?