Анна Данилова - Две линии судьбы. Когда остановится сердце (сборник)

— Может, и обращалась, я не в курсе. Знаете, не всякий человек может признаться даже самому себе, что он не в порядке. Может, она понимала, что с ней происходит, а может, находилась в таком состоянии, когда человек не осознает, что ему требуется помощь. Почему вы об этом спрашиваете?

— Может, она сама решила уйти из жизни? А вы просто случайно выпили этот яд?

Лиза молча кивнула головой, мысленно соглашаясь с этим и без того напрашивавшимся предположением.

— Так где же был этот яд? — Валентина задала вполне законный вопрос, на который не ответить сейчас было бы уже невозможно. Она напряглась в ожидании ответа. — В вине?

— В вине, — ответила Лиза. — Вы пили вино за ужином?

— Да, вы же сами видели бутылку. Я вас еще и раньше спрашивала, где был яд, хотя, признаться, я и так знала, мне в больнице сказали. Просто хотела уточнить из первых, что называется, рук.

— Да, я понимаю. Скажите, вы часто за ужином пили вино?

— Да почти каждый вечер, по бокалу. Соня считала, что это очень полезно для здоровья, для крови. Если вы хотите спросить, не была ли она любительницей выпить, то отвечу категорично — нет! Она пила его скорее как виноградный сок. Любила, конечно, хорошие дорогие вина — Сhateau Latour, Chateau Lafite Rotschild, Chateau Mouton…

— Да вы, я вижу, разбираетесь в винах!

— Вовсе и нет! Просто как-то раз Соня записала мне эти названия на листочке и попросила выучить их наизусть. Чтобы я знала, что покупать. Точно таким же образом я запоминала марки сортов сыра.

— Понятно. Итак. Вы часто за ужином пили красное вино определенных сортов, так?

— Так.

— И кто об этом знал? Это я к тому, что, может, у вас был кто-то в гостях и подарил Соне эту бутылку?

— Вот уж что нет, то нет. Вы можете мне не поверить, но гостей у нас не бывало. Совсем. Единственный человек, кто мог бы заглянуть к нам на минутку, это наша соседка Люба. Она такой человек, как бы сказать… Немного несобранная, что ли. И простая. Очень простая. Вот вы, к примеру, начали бы готовить борщ, если у вас нет капусты и свеклы? А ведь это основные продукты для борща.

— Знаете, я вообще почти не готовлю. — Тут Лиза снова вспомнила Глашу, и глаза ее заблестели. Она подумала о том, как эмоционально, с каким-то даже вдохновением Глафира выпытывала у людей интересующую ее информацию. Этот вопрос про борщ следовало бы задать именно ей. Однако Лиза понимала, к чему клонит Валентина. — Да, конечно, я понимаю. Люба приходила к вам за капустой и свеклой и за многим другим, так?

— Да. Но меня это не раздражало. Напротив, мне было даже приятно перекинуться словечком с симпатичным мне человеком. Соня же, наоборот, никого не хотела у себя видеть. Говорила, что никому не доверяет, и вообще, ее все сейчас в жизни устраивает и она довольна, что вместе с ней живу я, ее родная тетка. Другими словами, Соня была человеком, предпочитающим жить в своей скорлупе, и ни в ком особенно не нуждалась.

— А вы? — спросил Дмитрий, все это время внимательно рассматривавший Валентину.

— Я? Я — обыкновенный человек. Можно сказать, что я — полная противоположность Сонечке. И я скорее экстраверт, в отличие от нее. Мне нравятся люди, я не вижу их такими, какими они — в целой своей массе — представлялись Сонечке. Да, конечно, существуют люди, от которых следует держаться подальше, но важно суметь распознать их, чтобы не впускать в свою жизнь. Вот, кстати, она Андрея иногда называла мерзавцем. Какой же он мерзавец, говорила она. Хотя мы обе понимали, что Андрей не желал ей зла, он — обыкновенный молодой мужчина, который просто по уши влюбился в ничем внешне не примечательную, серенькую Веру. Но это — его жизнь, его чувства, и тут уж ничего не попишешь. Так что я не думаю, что Соня всегда была в этом плане объективной.

— Вы сказали, что вы — экстраверт. И как же вы смогли устроиться вместе с вашей племянницей таким образом, чтобы не страдать самой? Как вы ладили между собой?

— Я приспособилась. Ради Сони. Я понимала, как ей тяжело сейчас, когда она переживает такой психологический кризис. К тому же не забывайте, что я — не местная, как говорится, и у меня здесь, по сути, никого, кроме Сонечки, и не было, а новыми подружками я обзавестись не успела. Да и какие подруги, когда жизнь, а точнее, болезнь так скрутила меня, что я практически не могла выйти из дома? Можно наслаждаться обществом друзей, когда ты вполне здоров. Когда же у тебя все болит и ты понимаешь, что стала неприятна окружающим, от тебя все шарахаются, поскольку, вероятно, у тебя на лбу написано, что тебе нужна помощь…