Анна Данилова - Две линии судьбы. Когда остановится сердце (сборник)

— Что же это получается, что девушки из медицинского училища уступают музыкантшам?

— Нет, они просто другие, вот и все.

— Это твое субъективное мнение. Но ты не ответила на мой вопрос: когда ты успела побывать в Марксе и встретиться с Гудковым?

— Да позавчера, в воскресенье, когда ты со своим Адамчиком отправилась на органный концерт.

— И что, вот так лежала на этом диване и рассуждала, чем бы таким заняться, да? И вдруг сорвалась с места и помчалась в Маркс? Нашла Гудкова?

— Нет, все было не так. Я думала не о Кристине Куракиной, если честно. У меня из головы не шла эта Гражина. Я все пыталась понять, не может ли это быть актриса Дунай. Я много вопросов задавала себе, в том числе и таких, к примеру, что могло заставить эту женщину, я имею в виду Людмилу Дунай, все бросить и спрятаться в такой вот глубинке, но ответов не находила. Понимаешь, для актрисы такого класса карьера — это все. Я изучала ее биографию и из нее узнала, что Людмила, по сути, бросила своего мужа и маленькую дочь, отправившись на съемки. Причем это происходило постоянно, и дочка в конечном счете перестала считать ее своей матерью. То есть получается, что ради карьеры она бросила семью. И вот когда она была на пике своей популярности, когда режиссеры начали снимать фильмы, что называется, под нее, она вдруг все бросает и прячется в самой что ни на есть глубинке.

— Подожди, так ее же вроде бы убили в доме гримерши… Во всяком случае, это официальная версия.

— Да подожди, ты недослушала. Я подумала о том, что она могла единственная из всех, кто находился в этом доме в Поварове, остаться живой. Логично было бы предположить, что она должна была первая обратиться в милицию и сообщить о резне в Поварове. Но она этого не сделала. Кроме того, следует учесть, что ее машину нашли в Тамбове. Что она делала в Тамбове? Вот и получается, что ее, скорее всего, из этого дома в Поварове вывезли. Хорошо, если она отделалась лишь испугом, но ее могли и покалечить (тем более что ее кровью были вымазаны ее туфли), и она, к примеру, могла потерять память. Выбросили ее из машины и уехали. А она осталась. Возможно, была в больнице или бродяжничала…

— Нет, Лиза, если бы она попала в больницу, ее бы сразу узнали. Весь персонал больницы сбежался бы посмотреть на Людмилу Дунай, лишившуюся памяти.

— Значит, она не была в больнице…

— Еще скажи, что ее держали в рабстве.

— Я бы и сказала, если бы не временн о ´е совпадение. Ты помнишь, что рассказал нам Данила о том, когда погибла жена Коха?

— Да, помню. Пять лет тому назад.

— Вот и получается, что эта Гражина, или как ее там, оказалась в Марксе как раз в то же время, когда погибла или исчезла Людмила Дунай. Что это, простое совпадение?

— На рабыню она не смахивает, если ты об этом…

— Я Коха ни в чем не подозреваю, нет. Просто получается, что она как бы добровольно приехала в Маркс.

— Я понимаю, Лиза, ты любишь загадки. А теперь вспомни того человека, который похож на Путина.

— Да все я понимаю. Думаешь, что эта Гражина просто похожа на Дунай?

— Уверена. И то, что она появилась у Коха как раз в то время, когда погибла его жена, вполне объяснимо. Приехала на похороны, да и осталась. Данила же не сказал, что они живут как муж с женой. К тому же если бы, предположим, Дунай решила скрыться, то разве стала бы она работать в таком публичном заведении, в пивной, где ее каждый может узнать?

— Тоже правильно… — вздохнула Глафира. — Так ты снова отошла от темы. Итак, в воскресенье ты отправилась в Маркс. И что?

— Отправилась я туда вовсе не для того, чтобы заниматься делом Куракиной, поскольку понимала, что, чтобы подозревать кого-то конкретно, не хватает материала. К примеру, не готова была экспертиза следов протекторов в районе убийства, не говоря уже о результатах вскрытия… Честно скажу, я захотела пообщаться с Кохом. Если ты помнишь, в то утро, когда мы проснулись, его уже не было, он уехал в город. Гражина накормила нас завтраком и тоже куда-то исчезла, оказывается, заведение открывается в одиннадцать. Так вот, я хотела начать разговор с Кохом о Михаиле Фехнере, а потом уже подойти к его личной жизни, расспросить его о Гражине. И вот представь себе мое удивление: когда я появилась в пивной, устроилась за столиком и заказала пива, Кох сам подошел ко мне и сказал, что догадывается о цели моего визита. Он сказал мне, что Фехнер не то чтобы убить Кристину, пальцем боялся до нее дотронуться, обнять… Что этот молодой человек очень напоминает ему его самого в молодости. Хотя он и не считает себя таким же утонченным, как Михаил. Он много чего рассказал мне о Фехнере, о том, как у него не сложилась карьера концертирующего пианиста, как во время одного из конкурсов, в Варшаве, на него напали и сломали ему два пальца на правой руке… И он стал преподавателем. Личная жизнь его не складывалась. Он рано женился и очень быстро развелся, оказалось, что его жена, экономист по образованию, не любит музыку и фортепьянная игра ее раздражает. Потом он женился еще раз, на пианистке, но у той, оказывается, был любовник — скрипач. С ней он тоже развелся. И решил для себя, что, вероятно, он не семейный человек, раз не может прощать своих жен… С Кристиной познакомился на прослушивании. Она пришла в училище в день открытых дверей, зашла в класс, где он только что закончил заниматься с учеником, и сказала, что хотела бы поступать на фортепьянное отделение и что не мог бы ее кто-нибудь прослушать. Михаил сказал, что готов прослушать ее прямо сейчас. И Кристина отыграла ему программу. Так они познакомились. Кристина-то его, может, больше и не вспоминала, она усиленно готовилась к поступлению в училище.