Ирина Невская - Рефлекс выживания

— Немедленно всё расскажи, — приказала она. — Вы с ним… да?

— Нет, — отрезала я. — Мы с ним не спали, если ты именно это имеешь в виду. И прекрати сейчас же трещать, есть разговор гораздо важнее моих отношений с Русланом.

— Сашка, поверь мне, что может быть важнее любви?

— Резонно, — ответила я, — но в данный момент неуместно.

— Хорошо, хорошо, я вся внимание, — миролюбиво согласилась она. — Рассказывай.

От Ленки я не утаила ничего. Как уже говорила, мы вполне доверяли друг другу, а в последнее время стали очень близки.

Когда я начала рассказывать про Геркин допрос, она воскликнула:

— Вот оно! Наконец-то проявилось! Не зря я плохо о нём думала. Казино, значит. Это он, Сашка, погром устроил в нашей конторе, он и Крыса, я теперь полностью уверена. Не удивлюсь, если он и нас вместе с фирмой в казино проиграет.

— А ты права, всё именно так, — сказала я.

— Не может быть! — подпрыгнула она.

— Может, и ещё как. Слушай дальше.

Подружка больше не вставляла замечаний, сидела и слушала молча, открыв рот.

— Да, — сказала она, как только я закончила рассказ, — во дела. Ничего удивительного, мне давно приходило это в голову. А знаешь, не пойму я что-то Андрея Альбертовича, факты налицо, а он про какие-то доказательства говорит. Какие ему ещё доказательства нужны?

— Я тоже ему об этом сказала, но он, кажется, остался при своём мнении.

— Извини, Саша, но твой брат похож на упрямого осла или на слепого котёнка, впрочем, неважно. Давай лучше подумаем, что будем делать дальше.

Пока мы ломали голову над этой проблемой, зазвонил телефон и взволнованный женский голос сообщил новость, от которой у меня по всему телу побежали мурашки и затряслись руки и ноги.

— Сандра, мы с вами не знакомы. Я Ангелина, знакомая вашего брата. Он в больнице, его избили у меня в подъезде…

Услышав всё это, я стала медленно оседать на пол. Ленка, одной рукой поддерживая меня, выхватила трубку и выяснила у Ангелины все подробности.

— Посиди пока, — сказала она, усаживая меня на диван, — а я сейчас, за машиной сбегаю. Да не волнуйся ты так, с ним всё в порядке. Жизненно важные органы не пострадали, а шрамы только украшают мужчину.

— Постой, — опомнилась я, — я с тобой.

В дверях подъезда мы чуть не сбили с ног человека.

— Сергей Анатольевич? — удивилась я.

— Я к вам, Сандра Альбертовна, пойдёмте, я отвезу вас к Андрею, — сказал он, подхватив меня под руку.

— А вы откуда знаете про её брата? — насторожилась Лена.

— Профессия такая, — улыбнувшись, ответил он.

Мы уселись в уже знакомую машину, и она рванула с места, как новенькая. Сергей Анатольевич вновь повел себя очень странно: то и дело поглядывал назад, ёрзал в кресле. Машина неслась на всех парах, петляя по каким-то переулочкам и закоулочкам, о существовании которых я даже не подозревала. Ленка, глядя на Сергея Анатольевича, всё больше и больше хмурилась, тоже оглядывалась, делая при этом серьёзное лицо. Пока мы ехали, Сергей Анатольевич рассказал нам, как было дело.

Андрея избили в подъезде Ангелины. Она буквально спасла его, открыв дверь, когда услышала шум. Ангелина закричала — и мерзавцы убежали. Девушка помогла Андрею добраться до квартиры, обработала ему раны и вызвала «Скорую». Я заочно уже полюбила Ангелину, ведь если бы не она… Нет-нет, об этом страшно даже подумать. Испугайся она, и неизвестно, что бы стало с Андреем.

У постели брата я увидела премиленькую девушку с очаровательными зелёными глазками, чудесными каштановыми волосами и красивой фигуркой. Как ни странно, но именно такой я её себе и представляла.

— Здравствуйте, я Ангелина, — сказала она.

«Вот тебе и Гюльчатай, — подумала я. — Да… Ангелина — девчонка — что надо. Юльке рядом с ней делать нечего». Ангелина улыбнулась, обняла меня, и мы вместе подошли к постели брата. Андрей лежал бледный, с синими подтеками на лице и с повязкой на голове. Увидев меня, он попробовал улыбнуться, насколько могли позволить разбитые в кровь губы. От такого зрелища мне стало плохо. Я вообще с детства была очень впечатлительной девочкой, и даже вид порезанного пальца приводил меня в ужас, а тут такое… Я заплакала и, рыдая, уткнулась в грудь брата.

— Сашка, Сашенька, — стал успокаивать меня Андрей, — всё в порядке, синяки пройдут, ссадины заживут. Не плачь, малыш.

Волна любви и нежности к брату захлестнула меня. Малыш… Так он когда-то называл меня, ещё в детстве, когда мы были просто — брат и сестра, когда нас ещё не разделяла огромная пропасть непонимания.