Альбина Десницкая - Мгла

— Ирина, я прошу вас, не волнуйтесь так, я перенесу командировку в Тюмень и попытаюсь завтра попасть в следственный изолятор. Мне необходимо переговорить непосредственно с Виталием. А потом будем выстраивать версию защиты. Договорились? — Ему было искренне жаль девушку. Было заметно, что она очень любит отца и искренне верит в то, что он ни в чем не виновен.

— Ирина, мы с вами договорились? — переспросил Псарев.

Она только подняла заплаканное лицо и по-детски кивнула ему в знак согласия.

Теперь у нее была хоть какая-то надежда. Она ехала домой, испытывая чувство облегчения. Этот адвокат профессионал, да притом хороший знакомый отца. Оставалось ждать.

Время близилось к полуночи, но уснуть Ирина даже не пыталась. Отношения с матерью полностью зашли в тупик. С ней девушка не хотела ничего обсуждать. Вдруг ей пришло в голову, что адвокат Псарев является не только очень востребованным, но и очень дорогим. Об оплате они даже не разговаривали. Может быть, потому что он дружил с ее отцом и согласен оказать услугу в долг? А когда все прояснится и отец окажется на свободе, он сам решит, как рассчитаться с защитником.

К утру она все же уснула. В восемь утра прозвенел будильник. Голова была как чугунная, оторвать ее от подушки стоило девушке больших усилий. Она села в кресло и просидела так около получаса. В квартире было тихо. Видимо, мать уже ушла. В половине десятого зазвонил мобильный. Это был адвокат Псарев.

— Ирина, доброе утро!

— Здравствуйте Станислав Алексеевич.

— Я в одиннадцать часов буду в изоляторе, может быть, вы хотите что-либо передать отцу?

— Я бы хотела его увидеть. Это возможно? — спросила она.

— Не могу вам ничего обещать. Я, конечно, попробую договориться со следователем, но до избрания меры пресечения, как правило, встречи с родственниками не разрешают.

Девушка молчала.

— Вы меня слышите? Я попробую договориться.

— Спасибо.

В одиннадцать часов в изоляторе уже нет свободных кабинетов. Однако адвокат Псарев пользовался уважением у сотрудников уголовно-исполнительной системы и для него всегда находили какие — либо помещения, где можно поговорить с подопечными. Изолятор — место не очень приятное. Специфический запах, многочисленные двери с металлическими решетками, общение с уголовниками — это все как — то напрягало. Однажды, когда Станислав Алексеевич находился по делам в тюрьме, объявили учебную тревогу. Пронзительный звон сирены, все сотрудники куда-то бегут, вход и выход заблокированы. Это длилось минут сорок. Вот на самом деле было испытание.

Адвокат сидел в следственном кабинете и ждал, пока конвой приведет Горева. Через десять минут ожидания металлическая дверь щелкнула, и в ее проеме появился Виталий Николаевич. Он сел напротив адвоката, лицо его казалось суровым.

— Здорово, — Псарев протянул ему руку через стол.

— Здравствуй.

Псарев с сочувствием смотрел на давнего товарища, который за двое суток, проведенных в следственном изоляторе, успел заметно осунуться. Лицо покрывала щетина, волосы слиплись, глаза запали.

— Почему избрание меры отложили на семьдесят два часа? — Псарев сразу перешел к делу.

— Следствие не полностью предоставило судье материалы для ареста, — ответил Горев.

— А конкретнее?

— Судья потребовал сведения о моих судимостях. Я же как-никак бывший сотрудник правоохранительных органов.

— Понятно, давай перейдем к основному делу, — предложил Псарев. — Что произошло?

— Стас, — обратился к нему по-дружески Горев, — я знаю твои ставки, вряд ли я смогу оплатить услуги. Даже если продам машину.

— Не теряй на это время, потом разберемся. Расскажи мне в подробностях, что произошло.

Псарев держал в руке карандаш и приготовился записывать.

— Самое ужасное, что я был на месте преступления, и как раз в то время, когда произошло убийство.

А как тебя туда занесло? — Псарев хорошо подготовился к встрече, он уже располагал информацией о месте совершения преступления.

Горев сидел, опустив голову.

— Витя, постарайся быстро и все до мелочей рассказать. Нас могут ограничить во времени.

— Я не убивал его. Я его там даже не видел.

— Хорошо, но как ты туда попал?

— Я следил за ним.

— За кем? — удивился Станислав Алексеевич. — За Колышевым?

— Да.

— Не понял, ты что, занимался частным сыском?

— У него был роман с моей женой.

— Ого, это вдвойне все усложняет. У тебя по версии следствия был мотив.