Дуглас Престон - Колесо тьмы

Пеннер смотрел на монитор процессов, внутренне вздыхая. Типичный шеф службы информационных технологий, подумал он. Хуфнагель знал все новые модные словечки вроде «балансировки загрузки блейд-серверов» и «визуализации серверов» и мог до посинения грузить такими терминами морских офицеров, но ни хрена не смыслил в подлинной механике обращения со сложной системой обработки данных. Вслух Пеннер сказал:

— Это данные по автопилоту, полученные в реальном времени.

— И?..

— И я собираюсь по ним воспроизвести алгоритм, найти стек прерываний, затем использовать внутренние спусковые события для прерывания процесса.

Хуфнагель кивнул с умным видом, будто на самом деле понял, что за штуку сейчас услышал. Прошло изрядное время, Пеннер изучал данные.

— Ну? — поторопил Хуфнагель. — Чего ты ждешь? У нас меньше часа.

— Это не так-то просто.

— Почему?

Кори указал на экран:

— Взгляните сами. Это не шестнадцатиричные команды. Они зашифрованы.

— А можешь расшифровать?

Нашел о чем спрашивать, подумал Пеннер. Внезапно до него дошло: если правильно все разыграть, то вполне возможно, что он и сам получит изрядный куш; может, даже повышение. Станет, например, помощником первого класса. «Кори Пеннер — первый класс, спас „Британию“ и всех нас!»

Ему очень понравилось, как это звучит. Компьютерщик начал успокаиваться — пустячное дело, проще пареной репы.

— Н-да, это будет непросто… Даже по-настоящему трудно. — Он придал голосу ноту мелодраматизма. — Тут закодировано на совесть. Есть какая-нибудь документация?

Хуфнагель покачал головой:

— Для кодирования автопилота была привлечена немецкая фирма. Корпорация не может найти у себя документацию или специалистов. А в Гамбурге рабочий день уже кончился.

— Тогда, чтобы понять, какую стратегию дешифровки применить, мне придется проанализировать кодирующую сигнатуру.

Под неусыпным взором Хуфнагеля он прогнал поток данных через криптографический анализатор.

— Здесь используется родная криптографическая система аппаратной поддержки, — объявил он.

— Это плохо?

— Нет, это хорошо. Обычно шифрование аппаратными средствами довольно слабое, может, с тридцатидвухбитным ключом. Если только это не улучшенный стандарт шифрования «Эй-И-Эс» или какой-нибудь многобитный алгоритм, то, скорее всего, через некоторое время я его взломаю… то есть дешифрую.

— У нас нет «некоторого времени». Я сказал, у нас меньше часа.

Пеннер проигнорировал это замечание, внимательно вглядываясь в окно анализатора. Он уже втянулся в проблему, и его больше не заботило, видит ли босс неординарные приемы, которые используются.

— Ну? — подстегнул Хуфнагель.

— Подождите чуток, сэр. Анализатор определяет, насколько сложна шифровка. В зависимости от битовой глубины я могу предпринять атаку с резервного канала или…

Анализатор как раз закончил, и на экране появился стек чисел. Хотя в серверном помещении было тепло, Пеннер почувствовал озноб.

— Господи Иисусе, — пробормотал он.

— Что такое? — немедленно среагировал шеф.

Кори таращился на экран как громом пораженный.

— Сэр, вы сказали, меньше часа. До чего именно?

— До того, как «Британия» врежется в Каррион-Рокс.

Компьютерщик судорожно проглотил ком в горле:

— А если не получится, каков запасной план?

— Тебя не касается. Давай дальше.

— Стандартно используется криптография на основе эллиптической кривой. Новейшая штуковина. Клиент с тысяча двадцатичетырехбитным публичным ключом и сервер с пятьсот двенадцатибитным симметричным ключом.

— И что? — спросил начальник. — Сколько времени тебе понадобится?

В наступившей тишине Пеннер явственно услышал рокот корабельных двигателей, вой воды и ветра, мерные удары волн в носовую часть судна, на полной скорости мчащегося в открытом море. Эти звуки доносились сюда, в комнату без окон, даже несмотря на гул вентиляторов системы охлаждения.

— Пеннер! Проклятье! Говори сколько!

— Столько лет, сколько песчинок на всех пляжах мира, — пробормотал тот, поперхнувшись от сдавившего горло ужаса.

Сущность, не имеющая названия, двигалась в призрачной и мрачной пустоте. Субстанция принадлежала смутному метамиру, лежащему в сером пространстве между уровнем людей, обитающих на «Британии», и уровнем чистой мысли. Призрак не относился к миру живых существ. У него не было сознания и органов чувств. Он не слышал, не ощущал запахов, не осязал, не думал и ведал только одно, всепоглощающее желание.