Елена Арсеньева - Танго под палящим солнцем. Ее звали Лиза (сборник)

Тем временем Семен Михайлович Воронцов тоже находился в войсках, более того — принимал участие в боях и даже был ранен под Севастополем. Государь удостоил его орденов и назначил генерал-адъютантом.

Даже в Крым доносились слухи о том, что жена Воронцова была в те годы истинной царицей светского общества, однако все соискатели ее милостей, как сговорившись, превозносили ее красоту, обаяние, ум, очарование, но и пеняли на ее неприступность. Словом, Семен Михайлович уверился, что он был женат на новой Пенелопе!

Счастливый и довольный семейной жизнью, он, впрочем, вскоре заскучал в Петербурге. Этот отважный человек, проведший почти всю жизнь в боях, жаждал если не войны, то бурной деятельности… однако после поражения в Крымской войне, после смерти императора Николая Павловича ввязываться в очередную военную кампанию новый император полагал бессмысленным, безрассудным и опасным.

Но как-то раз Александр Николаевич запросто спросил одного из самых заметных своих служак, отчего тот вечно уныл и молчалив. Пораженный тем, что сам государь столь сердечно и душевно говорит с ним, Воронцов выложил императору все как на духу, поведал о своей тоске по большому, настоящему делу, а заодно обмолвился, что здоровье его в северном дождливом, ветреном Петербурге сильно пошатнулось, одолели и ревматизм, и радикулит, и подагра: ведь он вырос на юге, в Новороссии, и молодость свою провел там и на Кавказе.

Александр Николаевич поглядел на светлейшего князя задумчиво и сказал:

— Ведь вы, если я не ошибаюсь, родом из Одессы, там и лицей заканчивали?

— Так точно, Ваше Величество, — с той улыбкой, с которой люди обычно вспоминают самые золотые, чудесные, но невозвратные годы, ответил Воронцов. — Из Одесского Ришельевского лицея в 1842 году был выпущен с правом на чин двенадцатого класса. Батюшка в ту пору был губернатором Новороссии.

— А не хотели бы вы воротиться в те места? — спросил Александр Николаевич.

Лицо Воронцова просияло такой радостью, что император невольно заулыбался.

— Это моя заветная мечта, — сказал Семен Михайлович. — Верите ли, Ваше Величество, готов был иной раз в отставку проситься, настолько здоровьем стал плох… уехал бы на юг, да знаю, что Машенька воспротивится. Ей Петербург — дом родной.

Император нахмурился. «Машеньке» этой сорокапятилетней лишь бы на балах танцевать, а не об очаге думать и здоровье мужа лелеять. Ведь и правда — реши Семен Михайлович уйти в отставку и уехать в Новороссию, она его с дорогой душой оставит одного!

Император отлично знал цену своей бывшей «королеве с левой руки», как называют фавориток французы.

Вот что такое есть в этой женщине? Все давно прошло, быльем поросло, с тех пор у него были другие любовницы, но жена, которая обо всех его грехах осведомлена и снисходительно прощает их, отчего-то никак не может простить эту первую ошибку его молодости… Да и самому не слишком-то приятно видеть Марию Васильевну в ее неувядающей, словно бы вечно юной красоте.

Как бы это все уладить? Чтобы и Воронцову дело дать достойное, и «Машеньку»… того, с глаз подальше…

И он всерьез задумался об Одессе.

— Я уже говорил тебе, что Юлий Матвеевич — не из тех людей, кто хвастается своими сокровищами, — начал рассказывать Арнольд, ведя Алёну по ярко освещенной, звенящей музыкой Дерибасовской. — Наоборот — Батман их не слишком-то считает за сокровища. Слов нет, для него они представляют огромную ценность, но — для души, так сказать. Он не мыслит жизни без них. Многие частные коллекционеры даже каталоги своих собраний выпускают, а он сидит в своей захламленной квартирке и любуется ими потихоньку. Я с ним знаком довольно давно, однако вник в его дела примерно полгода назад. Его конек в основном — миниатюрные скульптуры. Украшений мало: кроме пресловутого перстня в коллекции еще несколько вещей с амазонитом или собственно хиастолитом, но они или в серебре, или в металле, Юлий Матвеевич покупал их просто, что называется, «в компанию» к перстню. Каждого коллекционера всегда волнует история, стоящая за вещью, которую он купил. Юлий Матвеевич знает об экспонатах своего собрания все, абсолютно все. И только этот перстень был для него загадкой.

— А тот человек, у которого он его купил, ничего не рассказал? — спросила Алёна.

— Да он не купил этот перстень, а просто-напросто получил в подарок. А тому человеку он тоже достался случайно. Он его нашел, вернее, это была она. Так что спрашивать было не у кого. Но перстень — вещь и в самом деле оригинальная. Жил некогда в Одессе такой человек — Гришин-Алмазов. Слышала когда-нибудь такую фамилию?..