Стивен Хантер - Точка зеро

— Кто этот генерал? — спросил Боб, обратив внимание на треуголку на голове мраморной фигуры.

— Вашингтон, — ответил командир группы спецназа. — Это первый памятник ему, возведен в 1820 году или около того. Вся шутка в том, что он поднимает руку, и если посмотреть вверх под определенным углом, кажется, будто у него огромный член. Отец нации.

Все профессионалы спецслужб рассмеялись.

— Отличная позиция для выстрела, — заметил один из снайперов Секретной службы. — Но, полагаю, в день матча это место будет наглухо перекрыто.

— Сюда и близко никто не подойдет.

— Как написано в учебниках, — сказал Боб, — нужно взять под контроль улицу и автомобильное движение по ней. На крышах снайперы, все окна закрыты, наблюдение с воздуха, все завязаны на одной частоте.

— Оно самое, ганни, — подтвердил командир отряда снайперов Секретной службы. — Хотите взглянуть на карты и ознакомиться с планом операции?

— Нет.

— Этот парень действительно хорош, да?

— Умеет стрелять.

— Ну а вы что скажете?

— У него есть кое-что такое, с чем вы никогда не сталкивались, и он использует это против вас.

— И что же это?

— Он прекрасно умеет стрелять с руки. Немногие могут этим похвалиться. А означает это то, что в отличие от всех остальных, о ком вы только слышали, ему не нужны «логово», «укрытие», «позиция». Ему не нужно долго разглядывать цель, не нужен лазерный дальномер, баллистические таблицы, определитель скорости ветра. Ему не нужно время, чтобы рассчитать все параметры, после чего спокойно сосредоточиться, сконцентрироваться и только тогда выстрелить, как поступает любой снайпер в любом уголке земного шара. Даже с самой современной оптико-электронной системой «Ай-Снайпер 911» получится не так быстро, как этот парень сможет выстрелить с руки. Ему не нужна зона спокойствия. Ему не нужно стоять за упором или ставить винтовку на сошку. Он гораздо более гибкий и непредсказуемый. Главная его проблема — спрятать оружие, и он может даже воспользоваться коротким стволом. Я хочу сказать, действительно коротким стволом…

— А что насчет пистолета с оптическим прицелом? — предположил командир балтиморского спецназа.

— Не сомневаюсь, парень прекрасно владеет пистолетом, — согласился Боб, — однако все прошлое лето он усиленно оттачивал стрельбу стоя. Вероятно, сможет приготовиться, взять винтовку, выстрелить, поразив цель на удалении до двухсот ярдов, и снова спрятать винтовку, и все меньше чем за одну секунду. Любой из этих людей может быть стрелком.

Улицы не запружены народом, и все же по ним лился непрерывный поток прохожих всех возрастов, нарядов и наклонностей. И не требовалось особого воображения, чтобы увидеть в старике, ярдах в ста пятидесяти ниже по Норт-Чарльз-стрит, человека, способного выхватить короткоствольную винтовку и всадить пулю в Зарси, пока телохранители будут вести его, с желудком, полным ягнятины и вина, к бронированному лимузину. Такой выстрел практически невозможен даже для самого подготовленного снайпера, однако дополнительные способности Рея, его суровое боевое прошлое и целеустремленность делали возможным все.

— Он что, самоубийца? — спросил один из снайперов Секретной службы.

— Ничто на это не указывает, — возразил Боб. — Он снайпер, морской пехотинец, обучен выполнять приказ, да, — но также и оставаться в живых. Наших людей не готовят к тому, чтобы они отдавали жизнь за один удачный выстрел. Главное — это убить врага.

— Однако что он получит, оставшись в живых? Мы знаем, кто он такой, и даже если он сделает выстрел и все мы лишимся своих должностей, — тут все рассмеялись, — и ему удастся уйти, что это ему даст? Максимум через несколько дней его загонят в угол, и тогда — или остаток жизни за решеткой, или легендарный последний бой, благодаря которому он впишет свое имя в историю, но при этом сам отправится в землю. Впрочем, быть может, он как раз и жаждет этой минуты славы…

— Нет, он не из тех, кто стремится к славе. Он не хочет увидеть свою фамилию в газетах, как какой-нибудь психопат, устроивший перестрелку в супермаркете, — сказал Боб. — Он примерный католик, его воспитали родители-католики на американской военно-морской базе на Филиппинах, и для него самоубийство является смертным грехом, точно так же, как предательство и убийство. Он не психопат, не накурился анаши, не спятивший придурок с мачете. Все его поступки уравновешенные, спокойные, изящные, тихие. Он по-прежнему выполняет приказ. Вы заметите его только тогда, когда будет уже слишком поздно. Поразить цель для него достаточно, и, по его представлениям, он выполняет контртеррористическую операцию. Он герой, предотвративший что-то еще более страшное. Он выстрелит, после чего сразу же сдастся. Затем изложит свое дело в суде. Подробно объяснит, почему считает, что их группу предали, пригласит видного адвоката, который добьется вызова в суд и руководства Управления, и советника по вопросам национальной безопасности. Вероятно, он уже подготовил записи и связался с каким-нибудь известным юристом.