Марина Серова - Детектор красивой лжи

— Могу себе представить… Ты мне лучше скажи, чем все это закончилось? — поинтересовался дед.

— Мать вызвали в школу.

— Сильно от нее за карты досталось?

— Ну, так… Она понять не могла, откуда у меня такое пристрастие к картам, а я и сам не знал…

— Это — от меня, — не без гордости поведал внуку Ариша. — Андре, тот не охотник был до азартных игр, а вот Полетт… нет-нет да и составит мне компанию. Но ты пошел дальше. Правильно говорят, таланты через поколение передаются.

— Полина, наверное, решила проигнорировать обед, — предположил Вован. — Может, без нее начнем?

— Подождем еще пять минут и, если Полетт не спустится, приступим к трапезе без нее. Скажи, Вольдемар, а девушка у тебя есть?

— Была, мы недавно расстались…

— А что так?

— По обоюдному согласию — мы вдруг поняли, что наши отношения исчерпали себя.

— Ничего! У нас в Горовске знаешь какие красивые девушки! Полетт поводит тебя по клубам…

— Да, я как раз хотел попросить ее об этом. Правда, мне кажется, она меня невзлюбила, — с чувством деланой обиды поделился с дедом своими наблюдениями великовозрастный внучок.

— Вольдемар, ты не тушуйся! Ей нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью: нас теперь стало трое…

— Я понимаю.

Был велик соблазн вернуться в свою комнату, собрать чемоданы и, пока дед с Вольдемаром обедают, не прощаясь, покинуть дом. Но я отказалась от этого демарша и, заставив себя широко улыбнуться, вошла в гостиную.

— А вот и я! Простите, что заставила вас ждать. Какой стол! Заказали блюда из ресторана? — поинтересовалась я, усаживаясь напротив дедули.

— А вот и нет, — возразил Ариша. — Мы приготовили все это вместе с Вольдемаром. Точнее, он готовил, а я был у него на подхвате.

— Моя мама долго болела, так что мне пришлось осваивать азы кулинарии, — заметил тот. — С тех пор готовка — мое хобби. Полина, тебе положить салат?

— Спасибо, я сама.

— Дедушка, а тебе?

Меня коробило всякий раз, когда этот самозванец называл моего Аришу «дедушкой». Но тот, к кому Пашутин так по-свойски обращался, просто млел от удовольствия.

— Непременно. — Ариша подал Вовану свою тарелку.

За обедом, точнее, ранним ужином мы придерживались в разговоре нейтральных тем. Но стоило деду выйти из гостиной, как братец спросил:

— Тебе сюда принести свидетельства нашего родства или ты поднимешься ко мне?

Так и хотелось сказать: «Твоего здесь ничего нет, а комната, в которой ты поселился, предназначена для гостей! К сожалению, иногда они бывают непрошеными». С трудом, но я все-таки удержалась от столь экспрессивного выпада.

— Знаешь, мне как-то сейчас не до этого. Может быть, завтра я и посмотрю твои «доказательства», а сейчас у меня совсем другие планы. — Я стала собирать со стола посуду.

— Кстати, о планах. Покажешь мне город?

— Насколько я поняла, ты в Горовске уже не первый день. Неужели еще не осмотрел все наши достопримечательности? Их не так уж и много у нас.

— Если честно, мне было не до этого. Я все больше с дедушкой общался. Он такой интересный собеседник!

— Это так, — подтвердила я безо всякого лукавства.

— Полина, если ты думаешь, будто лично я на что-то в этом доме претендую, то ошибаешься. Мне ничего, кроме простого человеческого общения, не надо. Жаль, что мама раньше не сказала мне, кто мой отец. Возможно, я успел бы с ним познакомиться. — Я никак это не прокомментировала, поэтому Пашутин продолжил: — Полина, я заметил, что дедушке больно говорить об аварии, в которой погиб мой отец… прости, наш с тобой отец и твоя мама, поэтому я не стал подробно его о этом расспрашивать. Расскажи, как все произошло?

— Пьяный прокурор города на полной скорости врезался в машину, в которой ехали мои родители. Они погибли на месте.

— Вот, значит, как… — Вольдемар застыл с самым скорбным лицом. — Скажи, а виновника того ДТП наказали?

— Наказали, — ответила я без каких-либо подробностей.

Вован оставался для меня совершенно посторонним человеком, поэтому я не считала нужным посвящать его в обстоятельства того, когда и как свершилось это возмездие.

— Значит, в вашем городе не все так коррумпировано, как в нашем. У нас прокурора ни за что бы не посадили.

Уж не знаю, сознательно или подсознательно Пашутин провоцировал меня на откровенность, но я нашла в себе силы не поддерживать эту тему. Постороннему человеку, каковым Вольдемар для меня являлся, было совершенно ни к чему знать, что убийца моих родителей был наказан только через четырнадцать лет после того ДТП. Синдяков попал не в тюрьму, не на тот свет, а в… психушку, причем не без моего участия.