Марина Серова - Загадка в ее глазах

Постепенно краска вернулась на ее бледные щеки, зубы перестали выбивать дробь, глаза приобрели осмысленное выражение.

— Кто из вас влил в меня этот отвратительный напиток?! Я никогда не пью коньяк, я его ненавижу! — с чувством произнесла Качалина, и я поняла, что шок уже позади. — А где Галочка?..

Качалина удивленно оглянулась.

Пришлось еще раз объяснить ей, что случилось час тому назад.

— Вот! — назидательно подняв палец, произнесла Ольга Христофоровна. — Вот единственный человек среди вас, кто действительно может меня защитить! Ну, от вас, Евгения, я и так многого не ожидала, но вы, Саша…

И она укоризненно покачала головой. Я посмотрела на Сашу. Лицо его потемнело, он кусал губы и готов был сквозь землю провалиться. Его ребята выглядели не лучше.

— Простите, Ольга Христофоровна, но вы ошибаетесь. Вероятно, это был просто несчастный случай. Неудачное стечение обстоятельств, а вовсе не покушение. Никто не мог знать заранее, что с крыши упадет глыба льда.

На самом деле я так не думала — ведь мелькнула же на крыше темная загадочная фигура, но Качалина, похоже, везде была готова видеть происки врагов.

— Как вы смеете меня перебивать и вообще вступать в разговор? Что вы можете об этом знать? Кто вы вообще такая?!

И — понеслось! Я поймала благодарный взгляд Саши.

Качалина еще долго распиналась на тему «непрофессионализма подчиненных», а мы молча слушали. Конечно, процентов на семьдесят Качалина была права. Но в нашей работе всегда присутствует фактор случайности. Все на свете предусмотреть невозможно.

Наши клиенты чаще всего имеют кучу проблем — иначе им были бы ни к чему услуги телохранителя. Заплатив охране, они почему-то начинают считать, что заключили с самой Судьбой магический контракт и теперь им ничто больше не грозит. Некоторые начинают вести себя вызывающе с теми, кого еще недавно боялись, другие принимаются рисковать без нужды, словно искушая судьбу… Помню, как я охраняла одного грека. Он был гей и нанял женщину-охранника специально, чтобы не провоцировать своего ревнивого друга. Они с партнером почему-то решили, что Тарасов — отличное место для обустройства ресторана. Греческая кухня, молодое вино… Дело было в середине девяностых, и очень скоро один из греков плюнул на все и уехал домой, а второй остался улаживать дела, с тем чтобы через неделю присоединиться к партнеру. Вот на этой стадии и наняли меня. Эту неделю я забуду не скоро. Бедняга-грек умудрился наступить на все «грабли» девяностых годов. К концу недели за ним бегала такая толпа жаждавших его крови и денег людей, что я попросту взяла и вывезла неудачливого ресторатора на турбазу в глухом уголке области. Самым трудным было — удержать его от поисков приключений: местные парни показались ему очень симпатичными, и с турбазы мы удирали ночью на старой лодке-«гулянке»… Я благополучно доставила любвеобильного грека в столицу (международный аэропорт в Тарасове пока еще был в проекте), посадила его в «Боинг» и, помахав на прощание ручкой, вздохнула с облегчением. Звонок его неутешного партнера настиг меня в спа-салоне, где я расслаблялась после всего пережитого. Оказывается, по пути домой из аэропорта мой подопечный сел в такси — и погиб. Таксист — эмигрант, кстати, из бывшего СССР, пожилой дядечка, — помер от инфаркта прямо за рулем. И это — после всех опасностей, от которых я спасла своего клиента! Так что к фактору случайности я отношусь с уважением.

Я незаметно сделала знак Саше, чтобы он не вздумал оправдываться и возражать. Качалиной просто нужно было выговориться, выпустить пар — это тоже вполне привычная реакция на стрессовую ситуацию. Одни люди начинают во всем винить себя, а другие — окружающих. Ничего, как гласит народная мудрость, брань на вороту не виснет.

И действительно, вскоре Качалина начала выдыхаться, повторяться, а потом и замолчала совсем. Вдруг дама-политик широко зевнула, свернулась на диване клубочком и тихонько захрапела. Все! Пережитый ею шок и коньяк сделали свое дело.

— Все, ребята, отбой, — произнесла я. — Теперь Ольга Христофоровна проспит до утра, как младенец. Нам стоит произвести разбор полетов…

Саша согласно кивнул, но устроить разбор полетов нам не позволили. Дверь номера резко распахнулась, и господин Толмачев устремился к уснувшей гостье:

— Голубушка, Ольга Христофоровна! Что с вами сделали?!

Но Качалина сладко похрапывала и не реагировала. Вдруг она приоткрыла один глаз и явственно произнесла: «Пшел вон!» После чего перевернулась на другой бок и тихонько засопела носом.