Наталья Андреева - Айсберг под сердцем

— Ага. Размен, значит. Королеву на королеву. А еще двое? Кто они?

— Маркович и Болотникова.

— Ты шутишь?! На Олимпиаду решили везти самых возрастных спортсменок?! Болотниковой двадцать пять! Маркович тридцать! Свиридовой тридцать три! Я не верю, что такой состав могли утвердить, — сердито сказал он.

— Тем не менее, — пожала плечами Лера. — Команда подбиралась под Женю. Спортсменки одного возраста лучше понимают друг друга. В других сборных тоже далеко не девочки играют. Керлинг — игра возрастная. Наша команда, между прочим, всегда была одной из самых молодых. На этот раз мы решили пойти по тому же принципу, что и все, задействовать прежде всего опыт. Для того, чтобы исключить все возможные риски.

— Тогда почему Лепесткову заменили? Она ведь тоже не девочка!

— У нее нет спортивной злости. И никаких амбиций. Недаром же спортсмены зовут ее меж собой «наша добрая девочка».

— Все равно это бред. Впрочем… — Он сделал на схеме какие-то пометки. — Поехали дальше. Кто железно не попадает на Олимпиаду? При любом раскладе?

— Танечка Лепесткова, — подумав, сказала Климова.

— Ага. Вычеркиваю, — он черкнул ручкой. — Остается семь. Работаем дальше. Как команда будет выглядеть теперь?

— Зарипова — скип. Теперь уже Майорова вторая. Потому что они отлично сыгрались, а я провожу в команду своего капитана. Следовательно, мне придется согласиться на Риту. Опять-таки Болотникова и… Чен.

— Чен?!

— Ну да. Они отлично играли вместе. Помнишь? И возраст подходящий. Гуле девятнадцать, Василисе двадцать один, Рите двадцать. У них полная психологическая совместимость, что немаловажно. Таким образом, у нас подбирается молодая команда.

— Ну, а в запасе?

Лера надолго задумалась. Потом сказала:

— Как ни странно, Дора. Чен, не имеющую опыта международных соревнований, надо подстраховать.

Алексей опять сделал пометки на схеме. Потом подвинул ее к себе и сказал:

— А теперь смотри. Из первой команды остаются двое: Зарипова и Болотникова. Вроде бы они ничего не теряют и не приобретают. Но это только на первый взгляд. Для Зариповой принципиально: просидеть в запасных или выйти на поляну скипом. Болотникова… Да, ее, пожалуй, можно вычеркивать. А вот Чен… Девочка, похоже, попала под раздачу. Я бы на твоем месте приставил к ней охрану.

— К Васе?!

— Сказала бы ты ее дяде. Я понимаю, что тебе неприятно с ним общаться, но ты же не хочешь потерять их всех?

— Нет, я не верю! — она резко встала.

— Лера, позвони ему. Предупреди.

— Леша!

— Что — Леша? — он тоже встал.

— Получается, что либо Гуля, либо Рита убийца?!

— Почему? Давыдову я бы тоже не исключал. Во-первых, у нее зуб на Алину. Кстати, как сегодня Дора вела себя в больнице?

— Достойно.

— Это потому что Алина ее не узнала. Как она выглядит?

— Лукашова?

— Да.

— Как может выглядеть человек, который неделю пробыл в коме? — пожала плечами Лера. — Плохо она выглядит, Леша.

— Потому и Дора вела себя достойно. Ничто так не поднимает настроение, как вид поверженной соперницы. К тому же у Доры были опасения, что Алина оправится от полученной травмы до Олимпиады. Лично я бы поставил на Давыдову.

— Нет! — вздрогнула Лера.

— Она метнула снаряд в Лукашову?

— Нет, но… Я не уверена.

— А кто-то может знать это наверняка?

— Конечно!

— Значит, надо их подзадорить. Интриговать. Постой… А откуда спортсменки узнали о решении тренерского совета? Ты им сказала?

— Я? Нет. Слишком рано. Скорее всего, об этом узнала Рита и сказала остальным.

— Рита? Ах да! Ее спонсор, или как она говорит, папик был на совете?

— Конечно! И так рьяно отстаивал ее кандидатуру, что всем за него стало стыдно. Если бы все решали деньги… — Лера тяжело вздохнула.

— Слушай, как все меняется! — он едва не рассмеялся. — Просто кардинально! Еще вчера на Олимпиаду должны были делегировать «дедов», а сегодня туда планируют послать молодую поросль! И ты остаешься тренером сборной!

— Да, я остаюсь, — кивнула Лера. — У меня с Гулей прекрасные отношения. Мы понимаем друг друга с полуслова. Она послушная девочка.

— Я видел, — он кивнул. — Ты на нее сегодня накричала, а она ни слова в ответ. Сама покорность.

— Я? Накричала? — вспыхнула Лера. — Но она действительно была никакая! Я просто уверена, что после того, как я в день убийства Жени ушла, она не спала, а вместо этого… Ой, — она испуганно закрыла ладонью рот.

— Что вместо этого? Лера!

— Ничего.

— Что ты скрываешь?