Наталья Андреева - Айсберг под сердцем

— Дальше — ждать. А что мы еще можем сделать? — с намеком ответил он.

Подтекст был такой: меня не выдавай. Никто не должен знать, что я работаю в полиции.

— А где мы будем их ждать? — мгновенно поймала мяч Лера.

— В холле. Где же еще? У входной двери.

— Да. Спать мы, скорее всего, уже не ляжем, — вздохнула она.

Она не ошиблась. Опергруппа приехала через час. Все это время Алексей с Лерой почти не разговаривали. По идее, он должен бы все здесь как следует обыскать, обшарить каждый сантиметр Лериной спальни, но это значило выдать себя. Девчонки наверняка напряженно прислушиваются к тому, что происходит внизу.

И потом, он видел достаточно. Остальное скажет экспертиза. Точное время смерти, орудие убийства, надо брать соскоб с подушек и обязательно из-под Жениных ногтей, искать почти невидимые волосы, быть может, еще какие-то следы, оставленные убийцей. Все это не его работа, не Алексея Леонидова. Его работа думать.

Алексей решил вообще не говорить, что он служит в полиции. Завтра. Он позвонит и предупредит, чтобы ему на электронную почту переслали все материалы по этому делу. И начнет с ними работать. А сегодня…

Сегодня он будет играть дурачка. Помощника айс-мейкера с копеечной зарплатой. Ночь на дворе, и высокое начальство будить не хочется. С такими новостями не спешат. Алексею на сегодня хватило неприятностей, поэтому он решил, что нагоняй получит завтра. Заодно узнает, как работают коллеги из области. Вдруг у них есть чему поучиться?

Молодость следователя его слегка удивила. А еще его апломб.

— Ну, все понятно, — заявили Леонидову с порога.

Что именно им понятно, было совершенно непонятно ему. Потому что именно его допрашивали первым. От этого допроса Алексей получил массу незабываемых впечатлений. Вместо того чтобы грамотно распределить силы, как-никак ночь на дворе, и попытаться получить ценную информацию у девчонок, находившихся в коттедже во время убийства, они втроем навалились на Леонидова.

— Мужики, я всего лишь свидетель, — он попытался направить следствие по правильному пути.

Но дознаватели уперлись. Они напрочь проигнорировали отсутствие следов постороннего на крыльце и интриги в команде.

— Итак, Леонидов Алексей Алексеевич.

Лохматый мальчишка с каким-то щенячьим взглядом уселся на стул, напротив Леонидова и сразу попытался его напугать:

— Может, напишем явку с повинной? Скажем всю правду?

— Чего? — уставился Алексей на наглеца. — А анализы тебе сразу не сдать?

— Что?! Хамить?! Да я тебя…

Мальчишка вскочил и крикнул в холл:

— Мужики! Он мне хамит!

Вот тут-то они и навалились на Алексея втроем:

— Как ты оказался в коттедже? Ты же здесь не живешь!

— Почему она позвонила тебе? Не кому-нибудь, а тебе ?!

— Почему ты, здоровый мужик, работаешь каким-то помощником младшего дворника? Что у тебя на спортбазе за интерес? Отвечай!

— Мужики, — попытался урезонить он ретивых мальчиков. — Я к убийству отношения не имею. То есть имею, но… Черт!

— Ага! — возликовали они. — Проговорился!

— У тебя сговор с Климовой. Это она тебя впустила.

— Она тебе позвонила и сказала, что ее соседка по комнате уснула.

— Ты пришел и задушил ее. Пиши явку с повинной!

— В конце концов существует презумпция невиновности… — попытался привести их в чувство Алексей.

— Ого! Да он уголовный кодекс знает! Отвечай прямо: сидел?

— Где срок мотал?

— Одна ходка, две? А может, ты матерый рецидивист?!

— Мужики, у него 105 статья на лбу крупными буквами написана!

«Пару дней назад мне говорили, что у меня на лбу высшее образование написано крупными буквами, — уныло подумал он. — Как все, однако, относительно».

— Что молчишь? Отвечай!

— Я думаю.

— Думает он!

— Вы бы хоть осмотр места преступления завершили. Вдруг найдете что-нибудь интересное?

Они действительно нашли. Бутылку из-под шампанского.

«Твою мать… — мысленно выругался он. — Лера, Лера. Нельзя быть такой неосторожной».

— Что это такое? — рукой, обернутой в салфетку, один из оперов поставил бутылку на стол, прямо перед носом у Леонидова.

— Бутылка.

— Твоя?

— Я из нее пил, признаю. И наливал. На ней есть мои отпечатки пальцев.

— Ну вот, — кивнул самоуверенный мальчишка со щенячьими глазами. — Это уже ближе к делу. Значит, вы с Климовой сначала выпили. Для храбрости.

— Мы пили у меня в комнате. Это в другом корпусе.

— Я и говорю: для храбрости. А потом твоя подельница пошла узнать, уснула ли жертва. И увидев, что Свиридова крепко спит, позвонила тебе. Преступление было спланировано заранее. Но ты учти: чистосердечное признание облегчает участь. Ну как? — деловито спросил следователь. — Пишем?