Сан-Антонио: Причёсывая жирафу

- И что вы хотите?

- Я пришел от Донато.

- Какого Донато?

- Того, который выступает в цирке, - ответил я и стал пунцовым.

Внезапно между глаз у меня появилась складка.

- Я не понимаю.

- Вы слышали о цирке Барнаби? - спросил я, очаровательно улыбаясь.

- У меня имеются большие основания для этого, потому что мой бедный шофер был заколот сегодня ночью именно возле этого бродячего балагана.

Я проглотил слова "бродячий балаган" и продолжал:

- Именно по поводу этой драмы я и пришел. Донато и его друг очень обеспокоены. Они сами не могут непосредственно войти с вами в контакт и поручили мне попросить вас прийти повидать их сегодня вечером после представления на пустыре за площадью.

Видимо, я начал слишком сильно.

Синьора открыла большие, как фонари, глаза.

- Но что вы мне тут рассказываете, месье! - воскликнула она с латинской живостью. - Я ничего не понимаю из того, что вы мне говорите! Я нахожу ваш визит просто подозрительным.

Вместо того чтобы протестовать, я подошел неслышными шагами к двери, в которую вошел, и резко распахнул ее.

Лакей, сидевший на корточках за дверью, влетел в комнату и растянулся на полу.

Я подобрал его вставные зубы и сунул их ему в руку.

- У тебя может случиться воспаление уха, дружок, так вот: нет ничего более предательского, чем замочная скважина. Если хочешь начать заниматься шпионажем, нужно сперва излечиться от астмы: твое дыхание слышно даже в Ватикане.

Очень сконфуженный, он ушел.

Синьора, которая присутствовала на этом спектакле, выдала мне улыбку, не лишенную беспокойства.

- А теперь, - сказала она, - может быть, вы объяснитесь?

Я пожал плечами.

- Что мне объяснять, синьора? Я только лишь повторил слова моего приятеля Донато. Это скромный человек, и он мне больше ничего не сказал.

Она покачала своей прекрасной золотой шевелюрой. Чем больше я смотрел на эту Офелию, друзья мои, тем больше мне хотелось провести с ней конец недели в укромной гостинице. У нее есть все, чтобы сгладить монотонность воскресенья.

- У меня есть желание сообщить о вас в полицию, - произнесла она, прямо глядя мне в глаза.

- Вам виднее, мадам, - не дрогнув проговорил я.

- Это все, что вы имеете мне сказать? - спросила она.

- По поручению Донато - да. Но со своей стороны я мог бы добавить несколько слов, если вы мне позволите.

- Я вас слушаю.

- Вы самая прекрасная женщина в Италии, синьора, - сказал я, страшно сожалея о том, что я так обезобразил свою прелестную внешность.

Она слегка вздрогнула от негодования.

Я сломался пополам в светском поклоне и вышел.

Лакей, стоящий в конце коридора, посмотрел на меня ледяным взглядом, но все же проводил меня до двери, держась на некотором расстоянии от меня.

Забавный домишко! Демарш, который я только что предпринял, - это просто идиотство с моей стороны. Ничто не доказывает, что мадам Кабеллабурна связана с Градос. Это просто фантазия моего разгоряченного мозга. Но потом я утешил себя мыслью, что, если она придет в назначенное место, я всегда смогу сделать небольшой сюрприз моему знаменитому коллеге, комиссару Ферна-Брасса. Ну что ж, поживем - увидим.

А пока надо, как говорится на юридическом языке, продолжать дело.

Когда часы пробили восемь раз, я нашел Ферна-Брасса в ресторане. Он был здесь хорошо известен, и на него были устремлены все взоры.

- Итак, стрелок! - бросил он мне с акцентом, который я не собираюсь воспроизводить.

- Итак, большой шеф!

После того, как мы с легкостью поглотили по два "вин-ано", мы заказали специальные деликатесы.

- Как ваше следствие? - спросил я.

- А ваше?

- О своем я сообщу завтра утром, так как ожидаю новостей еще сегодня. А как по вашему мнению, кто убил шофера?

- Если вы хотите знать мое личное мнение, то это сделал кто-то из служащих цирка, Сан-Антонио. За этим персоналом никто не следит. А разные преступники, бегущие от закона, нанимаются работать в цирки: это позволяет им переходить границу без особого риска. Я думаю, что это произошло так: шофер ждал свою подружку. Увидев его одного, да к тому же стоящего в тени, один из ваших бродяг решил его потрясти, а чтобы он не рыпался, воткнул ему нож в спину.

- А разве жертва была ограблена?

- Нет, что верно, то верно. Убийцу, несомненно, потревожили. По моему мнению, никто не стал бы так рисковать, не зная ради чего.

- А вы у всех проверили алиби? - небрежно спросил я.

- Да. Но это было не очень просто. Большинство артистов уже легли спать, во всяком случае они так утверждают, и по этой причине ничего не слышали.