Вернер Тёльке - Одиночка

— Что? Чист? Я бы не стал так утверждать. Повернуться! — Шмидт приблизился к Веберу. — Рад видеть вас здесь. Поистине, очень привлекательно, господин взломщик!

— Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы навесить на меня взлом, — с легкой усмешкой произнес детектив.

— Что вы сказали?

— Я сказал, что вы, наверное, и сами не верите в то, что я вломился сюда, — повторил Вебер.

— Я не это имел в виду. Разве не вы только что сказали, что я глуп?

— Да, я употребил слово «глупый»! Но с таким же успехом я мог бы сказать и «идиотский»!

Шмидт согласно кивнул и, медленно поворачиваясь к полицейскому, спросил:

— Вы слышали, не так ли? Вы слышали, что задержанный взломщик оскорбил сотрудника полиции при исполнении служебных обязанностей. Это важно, на случай, если позднее преступник вздумает пожаловаться.

Вебер увидел опасные искорки в глазах Шмидта и в первый момент подумал, что его ударила копытом лошадь. Он полетел вдоль стены и ударился об ивовую корзинку, несколько смягчившую его падение. Кряхтя, он поднялся на ноги, но, не успев выпрямиться, снова получил удар. Детектив попытался защититься, что очень не понравилось Шмидту, и последующие его удары пришлись на ребра, печень и низ живота. Вебер задохнулся от боли, осел, как мешок, на пол, и ему показалось, что он сейчас умрет.

— Поставьте его на ноги! Не будем же мы разговаривать лежа! — услышал он голос Шмидта.

Вебер почувствовал, что его подняли и прислонили к стене. Он широко расставил ноги и уперся ими в пол, чтобы не упасть. Ему казалось, что глаза его широко раскрыты, но он ничего не видел. Он попытался глубоко вздохнуть, и это немного помогло.

— Защищайся же! — съязвил Шмидт. — Ну, давай. Ударь в ответ!

Детектив молчал.

Шмидт огорченно покачал головой:

— Ну и молодежь пошла. Никакой силы в мышцах. Два-три легких удара, и они уже готовы. — Внезапно он изменил тон и прошипел. — Я бы пристрелил тебя! — Затем отступил на шаг и добавил: — Вы арестованы, Вебер!

— Основание?

— Вы подозреваетесь в убийстве Геердтса!

Вебер попытался громко рассмеяться, но не смог.

— Надеть на него наручники! — приказал Шмидт.

Детектив ощутил на руках холодный металл, затем его подтолкнули к двери. Наверху у лестницы стояла Жаннет. Она ошеломленно посмотрела на наручники и на кровь, которая текла из разбитой губы Вебера.

— Что все это значит? — спросила она Шмидта.

— Почему вы не поставили в известность полицию, когда увидели этого человека? — грубо обратился к ней Шмидт.

— А зачем?

— Потому что он подозревается в убийстве!

— Что? — выдавила из себя Жаннет.

— Вы что, хотели спрятать его в подвале? Отвечайте же!

— Только не вам! — надменно произнесла она. — Для меня вы слишком примитивны!

— Посмотрим! — прорычал Шмидт. — Во всяком случае, благодарите Создателя, если вам не предъявят обвинение в соучастии!

Он молча повернулся и вышел из магазина. Полицейские подтолкнули Вебера к выходу. В дверях детектив остановился и обернулся к Жаннет:

— Все утрясется, и я сразу же вернусь.

Жаннет кивнула:

— Я буду ждать тебя в твоем номере!

Жаннет видела, как Вебера провели к стоявшим на площади полицейским машинам с включенными «мигалками». Завыли сирены, и машины рванули с места.

Жаннет постояла еще некоторое время на пороге, затем погасила свет, вышла из магазина и направилась в сторону отеля «Ландскнехт».

В это время из-за угла сколоченных трибун выступил Фреезе и тоже потопал к отелю, не замечая, что за ним и за Жаннет наблюдает третье лицо. За рулем «фольксвагена» сидел комиссар Шоппенхауер, который в этот вечер должен был находиться на докладе у своего руководства в Гамбурге. Его машина неприметно стояла на стоянке перед отелем, и, сидя в ней, он имел возможность следить за входом в отель. Комиссар заметил, как в отель вошла Жаннет и как за ней проследовал адвокат Фреезе. На его лице отразилась довольная усмешка. Он извлек из ящичка плоскую фляжку и сделал большой глоток.

У окна в кабинете начальника уголовной полиции Рендсхагена стояли старший советник Поль из Киля и Драхвитц. Раздвинув занавески, они смотрели на площадку перед входом в здание полиции, где собралось более двадцати репортеров, которые вели себя шумно и непринужденно.

— И все они от прессы? — спросил Поль, повернувшись вполоборота к комиссару Фойгту, который только что вернулся от журналистов.

— Все, — сонно подтвердил комиссар.