Наталья Александрова - Монета Александра Македонского

– Да вовсе я не больна! – Я отставила чашку и встала, потому что разговаривать, глядя на него снизу вверх, было неудобно. – Просто я навещаю тут знакомого!

– Знакомого? – недоверчиво переспросил он. – Какого знакомого? Разве у вас кто-нибудь болен?

Я только открыла рот, чтобы рассказать ему про Никодима, но тут же опомнилась. Что я делаю? Снова я выбалтываю первому встречному про свои дела? Мало меня жизнь учила!

– Слушайте, что вам от меня надо? – возмутилась я. – Что вы меня преследуете? Не нужно мне от вас ничего, я прекрасно себя чувствую и не имею к вам никаких претензий! И заберите ваши подношения, я сладкого не ем!

Я неловко махнула рукой, и конфета упала на грязноватый серый линолеум.

– Извините меня, пожалуйста, – тихо сказал Роберт, – простите, если я вас обидел.

Он опустил глаза и вцепился в спинку стула.

Мне стало стыдно. Человек, в общем, ничего плохого мне не сделал, конфетой угостил, а я ее – на пол! И вообще вчера до дома довез, разговорами развлекал, а мог бы просто уехать.

– Присядьте… – предложила я помягче, – и скажите наконец что вы-то тут делаете?

– У меня тут сестра лежит вторую неделю… – Он тяжело вздохнул и замолчал.

– В каком отделении? В травме? – удивилась я. – А что с ней?

Не то чтобы меня действительно интересовала судьба его сестры, которую я в глаза не видела, но о чем разговаривать в больнице, как не о больных и болезнях?

– Автомобильная авария, – глухо ответил Роберт, – ее машина столкнулась с грузовиком. Вывернулся какой-то пьяный… Ехал на красный свет, да еще по встречке… Тяжелейшее сотрясение мозга, десять дней в себя прийти не может…

– Ужас какой! – невольно вздохнула я.

Мы помолчали. До меня наконец дошло, отчего он так всполошился, когда едва не сбил меня вчера. Очевидно, он знал, к чему может привести авария.

– Молодая совсем, замуж собиралась… – сказал он, глядя в стол, – а теперь уж и не знаю, что будет…

– Все будет хорошо, – я погладила его по руке, – молодой организм быстро восстанавливается.

– Вы думаете? – Он поднял голову и улыбнулся.

Улыбка у него была усталая, и глаза грустные. Еще бы – переживает человек за сестру.

– Сейчас ее на томографию повезли, – сказал он, – вот я тут результатов жду.

– Роберт Ваграмович! – послышался женский голос, и в дверях кафетерия появилась женщина в зеленой форме медсестры.

Роберт махнул ей рукой.

– Вы просили сразу же сообщить результаты, – сказала медсестра, приближаясь. – Конечно, это еще неофициально, но могу сказать, что все не так плохо. Необратимых изменений нет и большой гематомы тоже, ну, конечно, сотрясение сильное, но это обязательно пройдет, только покой нужен!

– Спасибо вам! – Роберт порывисто вскочил, опрокинув стул. – Дорогая, огромное вам спасибо за хорошие вести. Теперь сестра поправится, я точно знаю!

Наблюдая за ним, я вспомнила, что пришла вообще-то к Никодиму Никодимовичу, и покинула кафетерий. Роберт крикнул мне вслед, что скоро подойдет к реанимации.

Как только Антонина вышла из кафе, Роберт Манукян перестал преувеличенно радоваться и сжимать руки медсестры, с лица которой тут же исчезла приветливая улыбка. Она сама отняла руки и уставилась на него в ожидании.

– Кофе выпьешь? – предложил он.

– Некогда мне, – буркнула она, – тем более кофе тут паршивый, уж я-то знаю.

– Ну, тогда… – Роберт полез в карман, но медсестра тут же шикнула на него.

– Не здесь! – И она пошла к выходу из кафе.

Тетя за стойкой проводила их долгим взглядом и пренебрежительно фыркнула.

Медсестра привела Роберта к черной лестнице и остановилась на маленькой площадке между этажами.

– Ну, как договаривались. – Он отсчитал деньги.

– Прибавить бы! – Она потянула еще одну бумажку из пачки, но он перехватил ее руку и больно сжал.

– Как договаривались, – прошипел он, – и так много. Подумаешь – в кафе зашла и три слова сказала! Ничем ты не рискуешь, ничего не нарушаешь.

– Да уж, нет у тебя никакой сестры, – усмехнулась она, – для чего тебе нужно эту девку дурачить – ума не приложу! Вида у нее никакого, шмотки дешевые – ни рожи, в общем, ни кожи. Ну, да мое-то какое дело в конце концов…

– Действительно, не твое дело! – Он спрятал бумажник. – Ты свое получила – и гуляй! Да не болтай там, откуда деньги, а не то сама понимаешь…

Он поглядел грозно, но медсестра не отреагировала на его взгляд, прошипела что-то нелестное и ушла.

С посещением Никодима Никодимовича у меня вышел полный облом, потому что вместо симпатичной сестрички из палаты выглянула злобная тетка и рявкнула, что в реанимацию никого не пускают, не положено, и вообще больной спит, так что нечего мне толочься у двери. Еле-еле уговорила я старшую сестру взять на хранение вещи, что принесла, не домой же тащить.