Наталья Александрова - Монета Александра Македонского

– Не надо!

Я с трудом вырвала руку, еще немного отступила, пока не уперлась спиной в стену, и испуганно проговорила:

– Что вам нужно? У нас нет ничего ценного! Берите все что хотите и уходите, только не трогайте меня!

– Вот это правильно, – одобрил коротышка. – Мы возьмем то, что нам нужно, и уйдем. Только ты нам должна немножко помочь. Скажи нам, где монета!

– Ну вот, опять началось! – простонала я. – Я тут первый день, ничего не знаю и понятия не имею, какая монета вам нужна!

Коротышка взглянул на своего спутника и что-то сказал ему по-своему. Тот ответил – коротко и недовольно. Они как будто потеряли ко мне интерес и принялись шарить в шкафах. Воспользовавшись этим, я снова попыталась подобраться к тревожной кнопке, но фальшивый слепой (а я уже не сомневалась, что он очень даже зрячий) только повернул лицо в мою сторону, и у меня тут же отпала охота что-то делать. В конце концов пускай берут что хотят и убираются!

Коротышка открыл один из шкафов, издал удивленный возглас и повернулся к своему спутнику. Тот подошел к нему, заглянул через плечо и что-то проговорил. Мне самой стало любопытно, что они там нашли, и я немножко приблизилась.

Фантастическая парочка разглядывала деревянный ящичек, который стоял на полке. До сих пор этот ящик не попадался мне на глаза, ну да я тут особенно и не хозяйничала.

Долговязый еще что-то сказал по-своему и протянул руки к ящичку.

И в это время в магазине появился новый персонаж: из коридора, ведущего к лестнице, выбежал Казимир.

Шерсть у него на загривке стояла дыбом, глаза горели адским пламенем. Не останавливаясь, он подлетел к долговязому типу, вцепился когтями в край его плаща и моментально вскарабкался на плечо. Здесь он устроился поудобнее, издал боевой вопль и вцепился в лицо фальшивого слепого.

Тот вскрикнул, попытался отбросить кота.

При этом деревянный ящик выпал из его рук, с грохотом упал на пол и раскрылся. И из него уставилось на нас страшное лицо…

Я вздрогнула от испуга, на мгновение закрыла глаза и тут же снова открыла их.

Разумеется, это было не лицо, а маска – не какая-нибудь африканская поделка, а бронзовая маска, расписанная цветной эмалью. Ничего подобного мне прежде не приходилось видеть. Грозно насупленные брови, оскаленный рот, крючковатый нос и пылающие красными огнями глаза – маска казалась воплощением гнева и ярости.

И мало этого, из раскрытого ящичка потянуло каким-то странным запахом, от которого мне стало еще страшнее – как будто это был запах самого страха.

И не одна я ее испугалась: коротышка, увидев эту маску, попятился и испуганно воскликнул:

– Шамаш! Шамаш!

С этими словами он бросился к двери.

Долговязый тем временем продолжал бороться с котом. Тот драл его лицо когтями и грозил вот-вот превратить фальшивого слепого в самого настоящего. Отбиваясь от кота, он пятился к двери. Наконец каким-то чудом он сумел сбросить Казимира, отвел руки от лица (все пальцы его были в крови) и только тут увидел жуткую маску.

Выкрикнув то же самое слово, что и коротышка:

– Шамаш! – он побежал за ним.

Через секунду дверь с грохотом захлопнулась, магазин опустел, и мы с Казимиром остались одни.

– Ну, Казимир, ты молодец! – проговорила я в восхищении. – С таким котом не нужна никакая охрана!

Он замурлыкал и принялся тереться об мои ноги, явно намекая на вознаграждение за храбрость – мол, доброе слово, конечно, и кошке приятно, но блюдечко молока еще приятнее…

Я поняла эту безмолвную просьбу и налила ему в блюдечко теплого молока.

Затем огляделась и начала наводить в магазине порядок, между делом размышляя.

С каждым часом этот магазин казался мне все более странным.

Покупателей в нем не бывало, а когда зашла парочка – это оказались явные психи, да еще разговаривающие на каком-то непонятном языке. И они тоже ничего не собирались покупать. За счет чего же существует этот магазин? Для начала – на какие деньги живет Никодим Никодимович?

Ответов ни на один вопрос у меня не было, и я отдала все свои силы уборке.

Первое, что я сделала, – убрала в ящик ту страшную маску, которая так напугала странных грабителей.

Странно, может быть, мне показалось, но теперь эта маска не была такой грозной, как в первый момент. Больше того – бронзовое лицо предстало предо мной спокойным и умиротворенным.

Не успела я ликвидировать самые заметные следы разгрома, как вернулся Никодим Никодимович. Вид у него был какой-то странный – словно он хотел мне что-то сказать, но не решался.