Наталья Александрова - Монета Александра Македонского

Вот как? Да я только об одном и мечтаю – чтобы было куда уйти от мужа и свекрови! Чтобы у меня была собственная крыша над головой! Господи, неужели это возможно?

– Я согласна, – как можно спокойнее произнесла я.

Дальше мне дали подписать какие-то бумаги и выдали на руки дубликат завещания. Потом нотариус передал меня с рук на руки молодому человеку с розовыми, светящимися на солнце ушами, который заставил меня трижды расписаться в прошнурованной тетради и еще что-то заполнить.

– Курослепова! – крикнул он, провожая меня.

Нервная тетка рванулась в кабинет, задев меня плечом и даже не извинившись.

Дома свекровь встретила меня удивленно:

– Что случилось, Тоня? Почему ты так рано?

После посещения нотариуса я машинально поехала домой, не взглянув на часы. Оказалось, что сейчас всего шесть, а я обычно возвращаюсь не раньше половины десятого.

– Так… – отмахнулась я, – так получилось…

– Ты не заболела? – Свекровь выглядела обеспокоенной.

– Да нет же! – Я повысила голос. – Просто в магазине все кассы отключились, какой-то электронный сбой. Вот, пока кассы чинят, нас и отпустили.

Она удовлетворилась моим объяснением, еще извинилась, что есть в доме нечего – у Витюши, мол, педсовет перед выпускным вечером, он придет попозже.

– Да ладно! – Есть мне не хотелось. А хотелось поразмыслить над тем, что случилось со мной сегодня. Поглядеть на завещание, подержать его в руках, а то как-то не верится.

Но об этом нечего было и думать, потому что уединиться в этой квартире негде. Хотя квартира большая, но планировка какая-то странная. Две комнаты, когда-то они были смежные, выходят окнами на улицу. Комнаты большие, светлые, дверь между ними заколочена и заклеена обоями. В комнатах раньше жили мать и сын, теперь в одной из них наша с мужем спальня.

То есть это только так говорится, потому что на самом деле в комнате живет муж. У него там огромный письменный стол и старинная бронзовая лампа, а еще шкаф с книгами – разумеется, все классическая литература и учебники. Еще там стоит большой шкаф, забитый вещами, в основном – старье, которому место на помойке, но когда я заикнулась, что хорошо бы шкафчик разобрать, а лучше вообще все выбросить, свекровь впала в ярость.

Справедливости ради следует отметить, что такое с ней случается редко, поэтому я отступилась. Места в шкафу не было, да и как-то брезговала я впихивать свою одежду на старые полки, поэтому храню все свое барахло в той самой комнатке, в которую вселили меня после продажи однокомнатной квартиры.

Можно считать, что так в ней и живу.

Комнатка находится в конце коридора, рядом с туалетом, площадью семь с половиной метров. Да еще и форма у нее какая-то неправильная – не квадрат и не прямоугольник, а буквой «Г». Единственное окно выходит во двор-колодец, так что в комнате всегда темно.

Помню, когда в первый раз я увидела свое жилье, так хотела выброситься из этого самого окна.

А что – одним махом решить все проблемы!

Не получилось, потому что не смогла открыть окно – шпингалеты до того проржавели, что без инструментов не справиться. Не было у меня под рукой никакого инструмента, так что на этот раз обошлось.

Я подышала воздухом через форточку и вышла на кухню знакомиться с соседями. Не то чтобы мне этого хотелось, но нужно же как-то существовать в коммунальной квартире.

Разумеется, я была готова к тому, что соседи встретят меня в штыки. Еще бы – до сих пор в этой комнатухе никто не жил, мать с сыном привыкли, что у них как бы отдельная квартира. И вот здрасте – вселили меня. Но после того, как передо мной встала приятная перспектива оказаться на зоне, что мне были какие-то соседи?

Встретили меня настороженно, но приветливо. Свекровь, тогда еще будущая, даже чаем напоила, сразу стала звать Тонечкой. Сынок ее был вежлив, держался скромно.

После того как меня подставили, я поняла две вещи: никому нельзя доверять и самое главное – никому нельзя про себя ничего рассказывать. Чем меньше люди про тебя знают, тем лучше. А тем более – незнакомые люди. Так что с соседями я держалась ровно, на вопросы отвечала односложно, на кухне старалась не задерживаться.

Однако будущая свекровь упорно расспрашивала меня о жизни и постепенно выудила-таки, что я одинока, с матерью отношения не поддерживаю, замужем никогда не была, родственников не имею.

Я тогда потихоньку отходила от шока, работать устроилась на небольшие деньги администратором в задрипанный салон красоты и вечерами хотела только одного – чтобы все оставили меня в покое. Не нужны мне были шумные сборища, вечеринки с громкой музыкой, праздники в ресторанах, хотелось лечь на диван, накрыться одеялом и так лежать, ни о чем не думая.