Алексей Макеев - Отложенное самоубийство

Дженнифер с Катей стоят у подножия крестов, смотрят на их верхушки, запрокидывая головы. А может, пытаются разглядеть портал в иной мир? Ванесса с воплями носится по площадке, Федя садится на лавочку и закуривает. Кот остается в машине. Не царское это дело, в осеннем лесу лапы мочить!

Я осматриваю гранитный валун. Оказывается, в его гладкую поверхность вделан лист железа, на котором выгравирована любопытная карта. В центре изображены три креста. Это то самое место, где я сейчас стою. От крестов в разные стороны расходятся стрелки. Стрелки указывают на силуэты различных зданий. Я узнаю соседнюю церковь, колокола которой сопровождают мою здешнюю жизнь. Другая стрелка упирается в Клостерберг — монастырь, расположенный на горе за Нашим Городком. Видимо, и остальные стрелки указывают на религиозные объекты в окрестностях. Их не очень много — с десяток.

С вершины холма открывается потрясающий вид. Пояс деревьев охватывает макушку холма ниже и не закрывает панораму. Видны плавная дуга серебристого Майна, разноцветные кварталы Нашего Городка, пестрые пятна соседних селений, темные холмы, покрытые зелено-желтой растительностью, дымчатые горы на горизонте. «Обалденно!» — произносит Катя в восторге. Я согласен с ней. Обалденно!

Дома меня ждет сообщение от Алоиса Кальта. Случайно заметил, что пришла почта. На экране монитора вообще излишне много мелких значков. Этим он отличается от привычного для нас паровоза. Тут нужно быть внимательным к деталям. Наша встреча, как обычно, состоится в субботу, в четыре часа. Суббота — это уже завтра. Значит, нужно опять звонить Лане. Или лучше послать эсэмэску? Вдруг она занята? В постели с мужем. Хотя в их доме раздельные входы, сам-то дом един. Наверняка где-то есть дверка, соединяющая в одно целое два сепаратных существования. Неужели я ревную? Стал подозрительным, как Отелло, которое рассвирепелло и… Да уж. Докатился! «У тебя есть Марина!» — напоминаю себе. Спокойная, умная, красивая. Не такая безбашенная сучка, как Лана. Прошу прощения, но она сама себя так называет. Марину я люблю, а с женщиной-кошкой занимаюсь непотребством. Хотя почему непотребством? Как говорил Владимир Ильич Ленин: «Мы не аскеты…» Видимо, иногда это мне надо. Может быть, для того, чтобы почувствовать, что я здесь, я жив, а не заблудился навсегда в той бесконечной серой пелене, которая пыталась окутать меня четыре месяца назад? Теперь блужу с Ланой.

Предаюсь глубоким размышлениям, но одновременно действую: пишу Лане эсэмэску. Спрашиваю, сможет ли она завтра отвезти меня к псевдоманьяку. Через несколько минут приходит ответ: «Разумеется, мой Повелитель. Это даже не подлежит сомнению. Сегодня Кошачья пятница. В этот день кошке достаточно и эсэмэс. Хозяин со мной, и я просто нежусь от твоего присутствия. Ты мне нравишься томлением тела, ожиданием прикосновений, вкусом губ, нежностью и лаской рук, моим желанием раствориться в тебе… Наслаждение не обладания, а взаимосуществующего присутствия, обволакивающего, мирного и томно-тягучего счастья… Извини, пишу сегодня с ошибками — совсем окошатилась — правила и приличия забываю».

Не Лана, а какое-то эротическое безумие! Ядовитое зелье из похоти, волшебных глаз и «зверьмобиля». Смерть мужского мозга и самообладания. Постукиваю пальцами по столу. На моем тайном языке это означает: «Слава богу, Маринка ничего не знает про женщину-кошку. Везет же ей!»

А, легка на помине! Марина звонит из страны нурсултанов, байконуров и войлочных юрт. Отвечаю на видеозвонок. В Казахстане уже за полночь.

Жена устало смотрит на меня из своего далека. Марина в таком глубоком горе, что в нем может запросто утонуть целая жизнь. Саши и Лукаса рядом с ней нет. Дети уже спят. Я задаю глупый вопрос:

— Похоронили?

— Кремировали. Наташа не хотела быть закопанной в землю. Мы ее волю исполнили. Завтра из крематория заберем урну. Что у вас нового?

— После обеда собрались на гриль-плаце. Были все свои: Федя, Дженнифер, Ванесса, Катя, «Иди, жри!», Гена с Люсей и я. Помянули Наташу. Потом съездили на Три Креста. Я только недавно вернулся домой.

— Как идут твои поиски?

— Завтра снова увижусь с Кальтом. Похоже, что он действительно не убийца. Некомпетентный какой-то оказался маньяк.

— Как же его посадили?

— В атмосфере всеобщего испуга. Настоящий убийца успел забрать так много жизней, что с Кальтом тщательно не разбирались. Он признался, его арестовали, убийства прекратились. Чего еще желать? Тем более что следствие вел Хеннинг Крюкль.