Виталий Гладкий - Змея за пазухой

Новый костюм, хоть и сидел на нем как влитой, казалось, жал под мышками, рубашка шелестела, будто ее перекрахмалили, а поначалу мягкие удобные туфли превратились в пыточные «испанские сапоги». Никита понимал, что все эти ощущения не более чем иллюзия, помноженная на мнительность, тем не менее он чувствовал себя очень некомфортно. До первой рюмки, за которой сразу же последовала и вторая.

Спустя какое-то время мир вокруг него раздвинулся до глобальных размеров, в ресторане, как ему показалось, стало значительно светлее, про неудобную одежду он забыл; и, наконец, утолив первый голод, Никита стал присматриваться к посетителям ресторана.

Конечно же публика была упакована по полной программе. Дамы (многие из них бывшие шалашовки) блистали бриллиантами и дорогими нарядами, их изрядно потрепанные мужики — лысинами, а что касается еды, то столы просто ломились от нее. Никита невольно подивился: как все это можно съесть?! Скорее всего, городские чинуши и нувориши выпендривались друг перед другом своими финансовыми возможностями.

Неожиданно ему словно заехал по физиономии кто-то невидимый. Никита отодвинулся поглубже в тень от пальмы и напрягся — за одним из столиков сидели… Шервинский и Полина! Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… Неужели его соображения насчет «слуги двух господ» верны? Тогда ему точно хана. В особенности если до этой парочки дойдет слух, что Никита нашел завещания Колоскова. А ведь есть еще и видеозаписи Хайтахуна…

«Мама моя родная! — мысленно возопил Никита. — Колосков, какая же ты сволочь! Спасибо тебе за такой «подарочек», старый «друг». Как это — «в твоем доме будет играть музыка, но ты ее не услышишь». Это точно. Купился ты, Измайлов, на большие бабки, как последняя профурсетка. А ведь хотел же, хотел вернуть этот проклятый миллион Полине! Нутром чуял, что ее предложение — это револьвер к виску. Русская рулетка. Ан нет, не послушался своего ангела-хранителя, который выручал тебя из многих бед. Миллион баксов затмил тебе разум. Идиот!»

Неподалеку, за двумя соседними столиками, сидели и бодигарды Шервинского и Полины — Никита узнал Мокея и Альберта. Телохранители даже не пытались делать вид, что заняты едой и выпивкой. Они были насторожены, как волки двух конкурирующих стай. Сразу можно было понять, что Мокей и Альберт неровно дышат по отношению друг к другу. Взгляды, которыми они обменивались, были вызывающими и откровенно враждебными. Наверное, и один и другой опасались, что при слиянии двух контор, если Полина выйдет замуж за Шервинского, кому-то из них придется быть на вторых ролях, а может, и вообще получить отлуп от щедрой кормушки.

Никита наблюдал. И по истечении некоторого времени начал недоумевать. Совместный ужин его «господ» совсем не напоминал любовное свидание, пусть и в присутствии телохранителей (а что поделаешь? большие деньги приносят их обладателям большие неудобства). Шервинский и Полина явно о чем-то договаривались, притом едва ли не шепотом, нагнувшись над столом. Затевают очередную интригу? А что — запросто. Уж в ресторане их точно никто не подслушает — играет эстрадный оркестр, за столиками шум и гам…

Вечер был испорчен окончательно. В этом Никита уже не сомневался — похоже, Шервинский и Полина собрались совместить деловой разговор с ублажением желудка; судя по тому, что Никита съел, шеф-повар в «Монмартре» обладал недюжинным кулинарным талантом. Грех было не отведать его блюд, тем более тому, у кого карманы набиты деньгами.

Какое-то время Никита надеялся, что они поговорят и разбегутся, удовлетворившись коктейлем, но тут подскочила целая свора официантов и начала сгружать на стол полные подносы разных деликатесов — все с пылу с жару. Значит, ужин затянется…

Быстро доев и допив все, что было у него на столе (аппетит, конечно, пропал, но солдатская привычка наедаться так, будто это в последний раз, помноженная на неустроенный холостяцкий быт, не предполагали оставлять на тарелке хоть что-то), Никита, злой как черт, стараясь не привлекать внимания ни странной парочки, ни ее бодигардов, проскользнул за спинами посетителей ресторана к выходу. Оказавшись на улице, он закурил, несколько раз глубоко затянулся и, немного успокоившись, в задумчивости побрел к автостоянке ресторана, где в ожидании щедрых и богатых клиентов дежурили таксисты, большей частью бомбилы. За такое выгодное место, как «Монмартр», среди них нередко возникали даже не ссоры, а целые баталии с ранеными и покалеченными.