Анна и Сергей Литвиновы - Она читала по губам

© Литвинова А. В., Литвинов С. В., 2012

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2012

Я популярна в нашем городе. На меня оборачиваются на улицах. Не обсчитывают на рынке и в магазинах. Даже наш надменный и недоступный мэр всегда, если сталкиваемся в кулуарах, дружески мне улыбается. У меня репутация крепкого профессионала, а мою передачу на телевидении многие специально отмечают в программках, чтобы не забыть посмотреть.

Я хорошо выгляжу, со вкусом одеваюсь и не злоупотребляю алкоголем. Неплохо образована. Не курю. Всегда вежлива с соседями – в нашем провинциальном городке иначе нельзя.

Во мне совершенно нет ничего демонического. Однако – минимум раз в неделю! – мне вслед шипят:

– Убийца!

У людей есть основания думать так.

И, может быть, даже люди правы.

Я никогда не работал на конвейере или на стройке. Но сегодня вечером – после того как принял семь человек подряд! – чувствовал себя, точно работяга после смены. Ломило плечи, гудела голова, а главное – на душе полное опустошение. Ничто не интересовало, ничто не радовало. Как никто, я сейчас понимал плиточника или токаря. С каким бы удовольствием сам откупорил ледяную бутылочку пенного, закусил рыбешкой. Никаких, упаси господи, ресторанов – просто сидел бы на пустынном пляже, бездумно попивал пиво, таращился на море…

Но, к сожалению – говорю абсолютно без пижонства, – я не обычный человек. От дум меня не избавит ни пиво, ни море. Чужие беды, надежды, чаяния пребудут со мной еще долго. За ужином я стану отвечать невпопад, ночью – страдать бессонницей, завтрашним утром поднимусь с головной болью. Мне нелегко достаются баснословные гонорары.

Я проводил последнюю на сегодня посетительницу, вышел в приемную. Верные подданные – постоянный помощник Сименс и временная секретарша Эля – вскинулись мне навстречу. Девочка (она явно упивалась ролью ассистентки при Боге) протянула распечатанный на принтере листок:

– Ваше расписание на завтра.

Я взял, просмотрел – как и сегодня, семь человек. Кто б сомневался, что их будет не меньше.

– И еще Адель Лопухина очень просит ее принять. В любое время, – встрял Сименс.

– Это кто? – наморщил я лоб.

– Наша печально известная знаменитость, – саркастически хмыкнула секретарша.

Сименс поспешно пояснил:

– Телеведущая. Вчера уже к вам приходила спрашивать про колечко.

– Нашла? – усмехнулся я.

– Точно в указанном месте, – усмехнулся Сименс. – Говорит, что потрясена до глубины души. И очень хочет поблагодарить вас лично.

– Ты прекрасно знаешь, что я никого не принимаю повторно, – пожал плечами я.

– Я тоже говорила ей, что только время зря теряет! – удовлетворенно улыбнулась секретарша.

– Лопухина здесь с обеда. На улице, в машине ждет, – пояснил Сименс.

Знаменитости, что ли, больше нечем заняться?!

– Почему вы ее не отослали?.. – раздраженно произнес я.

– Гнали весь день, – пожал плечами помощник. – Но дамочка уперлась. Она ведь настырная, как все журналистки! Придется нам с вами через черный ход удирать.

Я, конечно, не Ванга, отчаявшийся народ подле моих дверей не дежурит. Но бывало и у меня, когда люди пытались любой ценой добиться встречи со мною.

Однако Лопухина уже на приеме была. Причем с вопросом совершенно пустяковым. Что ей надо еще?

Мне стало любопытно. К тому же телеведущая (в отличие от многих моих возрастных, неприбранных, истеричных клиенток) элементарно радовала глаз. Обаятельная, ясноглазая. Даже небольшой налет провинциальности ее не портил.

– Позови – пусть зайдет, – велел я секретарше.

– У нас столик в ресторане заказан. На семь, – предупредил Сименс. – Уже надо выезжать.

– Перенеси, – отмахнулся я.

Эля удалилась, Сименс констатировал:

– Завтра об исключении попросят двое. Послезавтра – еще пятеро.

– Лопухина мне просто понравилась. Как женщина, – подмигнул ему я.

И встретил красотку телеведущую со всей возможной приветливостью. Лично провел в кабинет, придвинул кресло, предложил кофе.

– Нет, нет, я на минутку. Спасибо, что приняли, – явно смущаясь, пробормотала она.

Неловко извлекла из цветастого целлофанового пакета благородного шоколадного цвета коробку, протянула:

– Вот… Вам…

– «Портвейн», – прочитал я сплетенные в витиеватый узор буквы. Хмыкнуть не успел – обратил внимание на год розлива. Тот совпадал с годом моего рождения.