Георгий Молотков - Расследованием установлено…

Но свято место пусто не бывает. На Лурье начинает работать другой человек. Это некто Михаил Поляков, еще молодой человек, подсобный рабочий Ленинградского государственного архива на Псковской улице. Вскоре и он был вынужден оставить эту работу, но познакомил Лурье с сотрудницей архива Наташей. Преступная цепочка не прерывается, филателистические архивные материалы попадают в руки Лурье.

По следам Лурье ленинградские чекисты вышли на преступную группу филателистов-грабителей, орудовавших в архивах столицы. Бригада следователей выехала в Москву. Первый, довольно ранний утренний визит они нанесли Петухову — «акуле», опыт которой попытались использовать в Ленинграде Лурье и его сообщники. Однокомнатная квартира этого тридцатилетнего коллекционера была сплошь заставлена ящиками и картонками, папками, альбомами с конвертами, открытками и другими филателистическими материалами. А представьте, сколько их прошло через руки Петухова, ведь он не собирал — он продавал. То, что было обнаружено во время визита следователей, — «товарный остаток» фирмы, сегодня меньше, завтра больше. Но откуда же поступал этот уникальный материал Петухову? В посредниках типа Файнберга он не нуждался — сам был штатным сотрудником Центрального государственного архива Октябрьской революции, а затем Центрального государственного архива Московской области.

В Центральном государственном архиве города Москвы орудовал еще один его сотрудник, некто Соколов, — человек опустившийся, готовый на все ради бутылки спиртного. Он работал в основном на Уткина, самого респектабельного и матерого в этой хищной птичьей троице. Уткин скупал краденое, наживаясь на последующем «обмене». Преступная группа орудовала в архивах Москвы не год и не два, и только разоблачение Лурье положило конец их бизнесу. Против них также были возбуждены уголовные дела.

Много интересного и редкостного можно увидеть в кабинете следователя, который ведет уголовные дела по контрабанде. Что только не проходит через этот кабинет! Слитки золота и платины, бриллиантовые колье и редкостные камни — ценности на сотни тысяч рублей. И вещи куда более дорогие, цены которым, собственно, и нет. Это уникальные произведения живописи, древние иконы, изделия знаменитых мастеров из золота, серебра, камня, предметы антиквариата, ставшие памятниками нашей истории и культуры. И все это перехвачено на пороге нашего дома, из которого пытались их умыкнуть, переправить за рубеж.

На этот раз в кабинете следователя были марки, конверты, открытки — то, что называется филателистическим материалом. Внешне этот материал явно проигрывал в сравнении с другими предметами контрабанды. Но, оказывается, ценится он на вес золота. Иная легкая как перышко марка тяжелее золотого слитка или бриллианта. Ведь речь идет не об обычных копеечных почтовых марках.

Полистайте двухтомный многостраничный филателистический каталог, выпущенный Министерством связи СССР. В нем указаны цены на марки. Самая высокая — полторы тысячи рублей. Но обратите внимание, цена почти трети марок в каталоге не проставлена, вместо нее этакий стыдливый прочерк. Он означает, что стоит марка больше полутора тысяч рублей. А сколько же она стоит? Столько, сколько запросят и сколько дадут. В мире филателистов свои цены, которые диктует конъюнктура и многое другое. Поэтому не надо удивляться тому, что марочное достояние филателиста Лурье, изъятое при его аресте, было оценено экспертами почти в 500 тысяч рублей.

В кабинете следователя нашли временное пристанище филателистические материалы, похищенные из государственных хранилищ, — в папках и альбомах несколько сот (!) конвертов, открыток и других почтовых отправлений. На них штемпеля разных городов России и зарубежных стран. Адреса, написанные витиеватой писарской каллиграфией, и беспомощный почерк руки, не привыкшей к перу. Гусиным пером при свете свечей, а то и лучины писались адреса многих писем, посланных в дорогу еще в начале прошлого столетия. «Почта» не разобрана: разные времена, разные адреса. Рядом с конвертами, адресованными шефу жандармов князю Долгорукову, конверт на имя назадачливого премьера Керенского, на одном — имя царской дочери, на другом — фамилия лодейнопольского городского головы. Несколько конвертов, открыток отправлены с фронтов русско-японской войны, корреспонденция, адресованная в редакции газет и журналов русской столицы.

И еще здесь находятся несколько конвертов, которые без трепета нельзя взять в руки. Они адресованы Николаю Чернышевскому, Вере Засулич, Надежде Крупской, Максиму Горькому. И сразу же вопрос: а кто писал им, о чем шла речь в письмах? И наконец, главное — где письма? Где, например, содержимое конверта, присланного Максиму Горькому Роменом Ролланом? Ведь мы пока говорили лишь о конвертах, а что было в них? Сохранились ли письма, совершавшие далекое путешествие в этих конвертах? Какова их судьба? Остались ли они в архивах, или проданы отдельно, или просто выброшены? На этот вопрос сейчас никто не ответит.