Пол Клеменс - Заговор богов

– Не лезет, – вздохнула Криста и размашисто отодвинула блюдо, из которого торчали морские лапки и челюсти. – Хотела побаловать вкусовые рецепторы – ни черта не выходит. Даже не понимаю, что это за еда.

– Это не еда, – буркнул Анджей. – Это философское явление. Слава Христу, что на архипелаг сегодня уже нет катера.

– Трудно устоять от соблазна? – девушка пытливо смотрела в глаза собеседника.

– Только не для меня, – решительно помотал головой Раковский. – Не хочется, знаешь ли, становиться участником местной программы «Кто хочет посидеть в тюрьме?».

– То есть ты решительно отказываешься обсуждать данную тему? – вкрадчиво спросила Криста, в которой явно проснулся дух авантюризма и желание вновь испытать острые ощущения.

– Прекрати, – отрезал Раковский. – Это явный криминал. До острова три мили, искать лодку – уже засветимся. Улыбнется удача – во что я лично не верю – не успеем добраться до Антананариву, как этот полоумный поднимет весь Мадагаскар в ружье. Рейс послезавтра – с него нас и снимут. Прожить до старости в иностранной тюрьме… – он задумчиво забарабанил пальцами по столу. Плеснул в бокал какую-то шипучую субстанцию со вкусом пережаренного проса, которую игривая официантка представила за пиво.

– Позвони Ангерлинку.

– Звонил уже…

Час назад номер Ангерлинка был заблокирован. Анджей снова пробежался по клавишам. Абонент отозвался.

– Надо же, – удивился Раковский. – Вы сущий Фигаро, господин Ангерлинк.

– Рад вас слышать, – голос звучал отчетливо, объемно, словно его обладатель сидел за соседним столиком. – Докладывайте. Исходя из текущей даты, вы находитесь на Мадагаскаре. Как вам тамошние крокодилы?

– Только двуногие, – грубовато отозвался Анджей. – Один из оных, в частности, полтора часа назад вероломно попрал ваши договоренности. Игрушка у него в доме, но продавать ее фигурант отказывается наотрез. Договориться невозможно, этот перец явно выживает из ума.

– Вот как, – помрачнел Ангерлинк. – Ну что ж, риск, что господин Теренс Хилл поведет себя именно так, имелся. Вы уверены, что использованы все средства? Говорите, Анджей, не бойтесь, эта линия не прослушивается.

Раковский вкратце рассказал про сестру.

– Не хотелось бы вас огорчать, но… увы. Работа есть работа.

– Вы сможете нас вытащить из малагасийской тюрьмы? – убитым голосом спросил Анджей. – Впрочем, можете не отвечать, господин Ангерлинк. Мы все понимаем – и относительно щедрых обещаний, и цели, которая оправдывает средства…

– Перестаньте, – перебил Ангерлинк. – Планы с вылетом 29 числа могут измениться. Вас известят. Держите меня в курсе.

Длинные гудки. Анджей чертыхнулся. В ушах звенело. Он отрешенно наблюдал, как веселятся мальгаши за соседними столиками. Хорошая страна, никто не пристает к посторонним, все варятся в собственном котле. Откуда-то с гор спустились очередные туристы. Чумазые, беловолосые, донельзя довольные. Три парня-европейца в комбинезонах, тяжелых ботинках, навьюченные рюкзаками. Из той упертой породы, с которых если срезать рюкзаки, то они тут же попадают носами в землю. Заняли столик у каменного парапета, загалдели, подзывая официантку.

– Ага, – сказала Криста и как-то напряглась. Она смотрела в ту же сторону, что Анджей. Он не понял, что она там увидела. Кто-то шевелился у каменного парапета…

– Посиди здесь, – девушка внезапно подпрыгнула, чуть не уронив плетеный табурет. – Не ходи за мной, жди, – подпихнула ему свою крокодиловую сумочку и убежала за ограждение. Торопливо спустилась по лестнице, исчезла в темноте.

Анджей дернулся, чтобы бежать за ней, но что-то остановило, он зажал между ног походную сумку, начал всматриваться в темноту. Сердце беспокойно колотилось.

Прошло минут десять. Публика веселилась. Туристы, спустившиеся с гор, вольготно обустроились, сдвинули бокалы с пивом, закаркали на каком-то североевропейском языке. Один из парней уже разместил на коленях длинноногую официантку, которая тут же забыла о своих обязанностях и принялась обсуждать с парнями планы на предстоящую ночь. Вздрогнул телефон за поясом.

– Надеюсь, ты еще не паникуешь? – деловито осведомилась Криста.

– Где ты, горе мое? – зашипел Анджей.

– Там, где море. Спускайся. Вещички не забудь. Подойдешь к воде – и направо. Проходишь набережную, яхт-клуб, увидишь скалу, похожую на преувеличенное мужское достоинство, там мы и воссоединимся…

Раковский прогулялся по кромке волны, добрался до нужной скалы и остановился, исполненный пессимизма, скептицизма и неясной, но глубокой тоски. Хоть картину пиши по канонам соцреализма – правдивое изображение действительности в ее революционном развитии. Эти двое сидели в полумраке, болтая ножками над водой, у обоих блестели глаза. Тот, что поменьше, при виде постороннего заметно напрягся, но Криста ласково погладила его по головке, произнеся несколько слов по-французски. Пацан шмыгнул носом и гордо его задрал.