Андрей Дышев - Тот, кто скрывается во мне

— Это аванс, — сказал я. — Еще пятнадцать я выплачу тебе сразу по завершении работы.

Я думал, что Чемоданов немедленно вцепится в баксы и сразу же согласится на мои условия. Но произошло нечто из ряда вон выходящее.

— Это что? — спросил он, не прикасаясь к деньгам.

— Десять тысяч баксов. Новенькими, хрустящими.

Чемоданов поднял на меня свой масленый взгляд.

— Ты что, Серёнька? — произнес он, оттопыривая губы. — Разве я неясно выразился?

— А как ты выразился? — осторожно спросил я.

— Я же сказал — семьдесят тысяч!

— Да, все правильно! — кивнул я. — Дам я тебе семьдесят. Но частями. Ты пойми меня, сейчас таких денег…

— Мне уйти? — перебил меня Чемоданов. — Или изъясняться с тобой по-китайски?.. Эй, гарсон! — снова щелкнул он пальцами. — Кто тут говорит по-китайски?

Я стал мысленно умолять бога, чтобы он дал мне силы сдержаться и не ударить Чемоданова бутылкой по голове.

— У меня же тоже должны быть какие-то гарантии, — спокойно стал убеждать его я. — Даю тебе первую часть — мы подписываем договор, и ты приступаешь к работе…

— Ага! — рассмеялся Чемоданов. — Ищи дурака! Я отдам тебе все права, а ты грохнешь меня в каком-нибудь темном переулке!

Он говорил так громко, что весь зал слышал его.

— Ну что ты говоришь, Витя! — пытался я образумить его. — Мы же с тобой друзья, одноклассники!

— Конечно, друзья! — закивал Чемоданов. — Помню, как ты меня с лестницы спустил!.. В общем, так, одноклассник! За эти десять тысяч я соглашаюсь только приостановить свою кампанию в защиту своих прав. На одну неделю!.. Наливай, не сиди!

Я взял бутылку и, ничего не соображая, стал наполнять бокал для воды. Этот поганец загонял меня в угол, и я ничего не мог сделать. Нет, он не согласится на пятьдесят пять тысяч. Он будет с упрямством бешеного осла стоять на семидесяти. И у меня нет иного выхода, чем выдать ему всю сумму сразу. Значит, в ближайшие дни я должен продать машину и старую квартиру. Останется добыть еще пятнадцать тысяч. Но где же их добыть?

Все последующее время, пока мы ужинали и Чемоданов поднимал тосты в честь своей непризнанной гениальности, мои мысли были заняты этой проблемой. Я снова и снова перечислял в уме всех своих знакомых, кто теоретически мог бы дать мне взаймы.

— Эй, Серёнька! — отвлек меня Чемоданов. — Ты что, меня не слушаешь? Брезгуешь моим обществом?

Он был уже совершенно пьян. На его подбородке висела капуста.

— Нет, я очень внимательно тебя слушаю, — ответил я, но Чемоданов, прищурив смотрящие в разные стороны глаза, погрозил мне пальцем.

— Ну-ка, — произнес он, — какая у меня была последняя фраза?

Я думал, что все унижения закончатся в зале ресторана. Однако Чемоданов не отказал себе в удовольствии поиздеваться надо мной в сортире, куда я отвел его умыться.

— Почисти мне ботинки, — приказал он. — Я не могу нагнуться.

— Они у тебя и так чистые, — сказал я.

— Не наглей! — повысил голос Чемоданов. — А то я могу обидеться.

— Зачем их чистить? — мягким голосом сказал я. — Сейчас ты выйдешь на улицу и снова испачкаешься.

Пошатнувшись, Чемоданов схватился рукой за край раковины и вынул из кармана пачку долларов.

— Считаю до трех, — предупредил он. — Если не почистишь, я выбрасываю деньги и аруни… аннулирую наш договор! Раз…

«Все равно он добьется своего», — понял я и взял из ящика сапожную щетку. Удивительно! С каждым разом унижаться становилось все проще и проще. Я сидел на корточках у ног Чемоданова, возил щеткой по его ботинкам и думал о восьмистах тысячах, которые сделают меня сильным и счастливым человеком. А что грязные ботинки Чемоданова? Подумаешь, какая мелочь! Кто видит, что я чищу ему ботинки? А если подумать философски, то Иисус мыл ноги своим ученикам и не считал себя униженным.

Наконец мы сели в машину. Чемоданов мгновенно вырубился, и я вздохнул с облегчением. «Ауди» тихо ехала по ночным улицам. Непризнанный гений крепко, с храпом, спал, высоко запрокинув голову. Пуховик его был расстегнут, и я видел торчащий из внутреннего кармана край пухлой денежной пачки. «А что, если незаметно вытащить деньги? — думал я, ужасаясь, какие смелые мысли стали приходить мне в голову. — Утром, протрезвев, он решит, что потерял их. Тогда проблема с недостающей суммой будет решена».

Я еще больше снизил скорость, чтобы машину не трясло на ухабах, и свернул в темный переулок. Чемоданов спал глубоко и спокойно. Я уже не мог отмахнуться от навязчивой мысли. Черт возьми, но я способен был это сделать!