Андрей Дышев - Тот, кто скрывается во мне

Настя, словно занудливый воспитатель, вынуждала меня совершать поступки с оглядкой на нее. Я боялся упасть перед ней в грязь лицом, рискнуть, ввязаться в авантюру. Теперь я был свободен, как птица.

«А в чем проблема? — подумал я. — Чемоданов хочет семьдесят тысяч долларов? Он их получит. Пятьдесят мне должны французы. Если продать изрядно надоевшую «Ауди», то получится еще пятнадцать. Десять у меня есть. Вот и все. И официальный договор с Чемодановым у меня в руках. Через несколько дней, когда я получу восемьсот тысяч долларов, можно будет купить белый «мерс», осыпать его розами, надеть белый костюм и приехать к Насте мириться».

Как хорошо стало у меня на душе! Я взялся за рычаг передач и мысленно повторил только что открытую истину: большинство проблем, от которых мы страдаем, нами придуманы.

Договор из французского журнала уже наверняка пришел в фирму. «Начать надо с него, — думал я, — получить деньги, а затем заняться продажей квартиры и машины. Если не слишком торговаться и не поскупиться на хорошего риелтора, то все можно сделать за пару дней».

Я мчался в фирму как на пожар. Правила дорожного движения для меня не существовали. Я пролетал перекрестки на красный свет, выезжал на встречную полосу и сворачивал под «кирпич». И на всем пути не встретил ни одного патрульного. Кажется, началась полоса удач. Никогда еще заветная цель не казалась мне такой близкой. А что для этого надо было? Поругаться с девушкой да выбросить из головы такие абстракции, как чувство собственного достоинства и гордость.

— Привет! — радостно сказал я Зое, вихрем врываясь в коридор.

Секретарша подняла на меня равнодушный взгляд. И куда девалась ее прежняя любовь ко мне?

Я зашел к себе в кабинет и обнаружил сидящего за столом главного инженера. Он курил и орал в телефонную трубку. Пепел с сигареты падал на полированную поверхность стола. Там, где еще недавно стоял стаканчик с карандашами и ручками, лежала тяжелая никелированная гайка, прижимающая стопку записок.

— Здорово, старина! — сказал он мне слегка виноватым тоном, прикрыв трубку ладонью. — Понимаешь, теперь я буду здесь сидеть…

— А я где? — без всякой обиды спросил я.

— Знаешь, зайди к директору, — дал дельный совет инженер. — Кажется, он тебе другое место подыскал.

— На столе никаких писем не было? — спросил я.

Инженер покрутил головой и снова принялся орать в трубку.

Зоя старательно делала вид, что не замечает меня. Она смотрелась в крохотное круглое зеркальце и пудрила нос.

— Лапочка, — сказал я, — ты не знаешь, куда меня директор переселил?

— Понятия не имею, — растягивая звуки, ответила Зоя, проявляя ко мне небывалое отсутствие интереса. — Говорят, что в цех, где отработанное масло сливают.

Я усмехнулся и покачал головой.

— Ты мне одну симпатичную актрису напоминаешь, — сказал я.

— Правда? — сказала Зоя, польщенная комплиментом. — Какую же?

— Из мексиканского сериала, — ответил я. — Которая уже двести сорок серий пытается выйти замуж, а ее все не берут и не берут.

Я думал, что Зоя швырнет в меня зеркальцем, но она удивительно легко отпарировала:

— Знаю. Мне об этом уже говорили… А тебе, между прочим, письмо пришло. Из Франции.

Я подскочил на месте. Дурак я! Зачем про сериал сказал!

— Лапочка, — начал подлизываться я. — С меня шампанское и цветы. А где это письмо?

— Всю почту первым просматривает директор, — ответила Зоя, закидывая зеркальце в ящик стола. — Наверное, у него.

Я без предупреждения вломился в кабинет к шефу. Он крутился в кресле, словно космонавт на центрифуге.

— Сядешь в общей комнате со слесарями, — с ходу объявил он.

— За что ж такая честь? — поинтересовался я.

— Это я тебе потом объясню, — ответил директор. — Иди и работай. И отныне без моего разрешения из фирмы — ни на шаг.

«Ага, — подумал я. — Жаба начала мучить. Наверняка вскрыл письмо и прочитал договор».

— Мне бы письмо получить.

— Какое письмо? — вскинул брови директор.

— Которое пришло на мое имя, — сдержанно пояснил я. — Из Франции.

— Не было никаких писем… Все, топай! Я сейчас уезжаю!

— Письмо отдай, — уже не улыбаясь, попросил я и протянул руку.

Директор даже привстал с кресла. Его глаза округлились. Опираясь на кулаки, он втянул голову в плечи, приняв тем самым бойцовскую стойку.

— Ты что? Совсем мозгами поехал? Я же тебе русским языком сказал: нет у меня никакого письма!

«Неужели он его разорвал и выкинул?» — в ужасе подумал я и почувствовал, что начинаю терять над собой контроль. Опустившись на стул, я водрузил ноги на стол и заявил: