Вадим Россик - Страна падонкаф

Лена тоскливо обвела взглядом двор. Быстро темнело. Ну, где же Аня? Неприятные иголочки под кожей не проходили. Напротив, они стали гораздо длиннее и толще. Палашова, оставив Витаса, уже стояла перед Леной и, трясясь от злости, визгливо повторяла, вводя себя в боевой транс:

— Ахтытварь!.. Что ты сказала, сучка? Что ты сказала?!

Лена едва узнала свой собственный, бесстрастный голос:

— Что слышала. Шелести колготками отсюда, пока не дали.

На самом деле она хотела сказать Палашовой, что это не она. Она маленькая и безобидная. И очень боится борзой Дашки. У Лены колит и полипы. Это неуправляемый голос-провокатор хочет затеять разборки.

Время, казалось, превратилось в бесконечный рулон туалетной бумаги. Разматываешь его, разматываешь…

Витас молча следил за происходящим. Он даже улыбался. Так, слегонца. Бесплатный цирк. Карен и Димка притихли, не решаясь встревать за Ленку против Палашовой. Даже мелкие, бросив мяч, подошли поближе. Интересно же. Большие чиксы сейчас подерутся.

— Что за ботва? Дашка, тебя что, качелями ударило?

Черный парень. Мандинго. Одноклассник Палашовой. Кровь прилила к щекам. Стало горячо-горячо. Лена выдохнула воздух из легких. Оказалось, что до этого она не дышала.

Вот уже и Карен подал голос:

— Дашка сама виновата. Не в тему выступила.

Витас тоже понял, что кина не будет, и с издевкой:

— Ну, девочки. Вы же девочки…

Палашова яростно повернулась к Мандинго.

— Эта прошмандовка назвала меня жирной коровой!

— Вскрытие покажет, — сверкнул белоснежными зубами Мандинго, — кто корова. Кончай, Дашка. Марго просила тебе передать приглашение. Днюха. Мероприятие в четверг. Закваска в шесть. Все как обычно: яга, музло, жопинг и остальные ништяки.

Подошли Артем Мостипан с Валериком. Они еще старше Витаса. Невдалеке играл дворовый дурачок Лябин. Мама отправила вечером погулять. Он целил в народ из игрушечного пистолета и издавал звуки. Дашка поняла, что удобный момент упущен.

— Ладно, лохушка, завтра после уроков поговорим, — окинула она Лену лютым взглядом. И, не оборачиваясь, двинулась к проходу между домами. Отойдя подальше, Дашка повернулась, высунула язык и крикнула:

— Куролятина в красном, дает всем несчастным!

— Палашова с подружкой безотказные шлюшки! — ответила экспромтом наконец-то появившаяся Аня.

Дашка яро погрозила кулаком и пошла дальше. Теплый ветерок гнал за ней мусор. Ребята молча провожали ее глазами. Так стоящие на пристани провожают отчаливший навсегда корабль. Титаник.

— Отомри! — весело скомандовала Аня, проведя ладонью перед лицом Мандинго, завороженно следившим за мелированными кудряшками, исчезающими в вечернем сумраке.

Убийца вздрогнул и отвел глаза от мелированных кудряшек, исчезающих в вечернем сумраке. Подкравшийся поближе Лябин упорно целил в его сторону. Дуралей «бил» уже длинными очередями. Хоть и из пластмассового пистолета. Патронов не жалел. Они у него все равно никогда не кончались. Слюни так и летели.

Убийца дружески улыбнулся недоумку и поднял руки в знак того, что сдается. Лябин удовлетворенно гукнул и перенес «огонь» на проходившую мимо пожилую женщину.

Лену запоздало начало трясти.

— Что у тебя за трабл с Дашкой? — спросила Аня, доставая сигареты. По вечернему времени она была одета в джинсовую безрукавку, белую рубашку с кружевами, темно-оливковые капри. На шее легкий муаровый шарфик, на ногах — белые кроссовки с красными вставками. Скромно и изящно. Лена в который раз позавидовала подруге. Врожденный вкус. И на высоких каблуках умеет ходить.

— Да она вообще какая-то запарная стала, — ответила Лена, удерживая внутри себя гадкую дрожь. — Хочет, чтобы все при ней делали бэп!

— А зыбо мы ей вставили, — встрял Мандинго.

— Давайте покурим, — предложила Аня. — Жига есть?

Зажигалку дал Мандинго. Все трое закурили.

Стало совсем темно. «Сметана» опустела. Мелкие ушли в соседний двор. Гонять мяч в коробке с баскетбольными кольцами. Спортивная Россия… Витас, Валерик и Мостипан отправились пить пиво. Карен с Димкой тоже исчезли.

— Очкуешь? — усмехнулась Аня, заметив, как трясутся Ленкины руки. Лена молча кивнула.

— Не ссы, прорвемся! — решительно заявила Аня, обнимая подругу. — Дашка сама накосячила. Пусть теперь сама и стремается.

— Ладно, девчонки. Сколько можно это вафлить? — заметил Мандинго. — Поздно уже. Мне домой пора.

— Дай хоть накуриться, — попросила Аня, поспешно затягиваясь.