Robert van Gulik - Ожерелье и тыква

– Очень. И я с радостью могу сказать, что у меня счастливая, вполне гармоничная семья.

– Вам, как знаменитому доктору, полагается иметь четырех жен. Это число и само по себе считается счастливым! А раз уж мы заговорили о счастье, я думаю…

Она потянула леску и вытащила крохотную рыбешку. Потом оба надолго умолкли, потому что Лист Папоротника сосредоточилась на ловле рыбы, а судья вновь погрузился в размышления. Наконец она поймала довольно большого окуня, и судья с облегчением проговорил:

– У меня затекли ноги, и я бы с удовольствием попробовал поупражняться в гребле. Мне уже много лет не приходилось брать в руки весло.

– Хорошо! Если только вы не перевернете лодку…

Придерживаясь за борта, они обменялись местами. Лодка стала раскачиваться, и судье пришлось ухватить спутницу за плечи.

– Вы мне очень нравитесь, – шепнула она.

Судья Ди торопливо схватил длинное весло. Он встал на колени на корме и сначала направил лодку вверх по течению, затем выбрал якорь и принялся грести прочь от берега. Выходило неплохо, но, стоя на коленях, судья не мог налегать на весло всем телом, и ему оставалось рассчитывать только на силу собственных рук. Рана на предплечье стала пульсировать. Судья попытался встать на ноги, но лодка угрожающе закачалась. Девушка не смогла сдержать хохот, и ее мелодичный смех напоминал перезвон колокольчиков.

– Ну ладно, я справлюсь и сидя, – мрачно пообещал судья.

– Куда вы собираетесь плыть?

– Мне хотелось бы где-нибудь выйти на береги попытаться поискать кое-какие лекарственные травы. Вы не против?

– Нет. Но вы сможете только побродить поберегу какой-нибудь бухточки. Здесь нет никаких тропинок.

– В таком случае давайте вернемся обратно. Это не составит особого труда, ведь течение – на нашей стороне.

Однако вскоре судья обнаружил, что сказать легче, чем выполнить. Движение на реке стало очень оживленным, и ему пришлось пустить в ход всю свою ловкость, чтобы избежать столкновений. Вполуха слушая беззаботную болтовню девушки, судья вдруг насторожился и спросил:

– Обыскивал? Кто обыскивал?

– Мой дядюшка, я ведь сказала! Должно быть, это он обшарил чердак бедняги Тая. Сегодня утром я пришла убираться и заметила, что кто-то успел побывать там и как будто прочесал комнату частым гребнем. Не могу представить, что дядюшка рассчитывал найти. Нет, я сама! Вы ни за что не сумеете как следует причалить.

На пристани они расстались. Лист Папоротника подхватила корзину с уловом и, весело напевая, зашагала по главной улице. Судья Ди направился к рыбному рынку и завернул в первую попавшуюся по пути харчевню, где заказал большую чашку лапши с ростками бамбука. Наскоро выпив чаю, он вернулся в «Зимородок», думая заглянуть в баню.

Как судья и ожидал, в обеденный час в бане никого не оказалось, даже банщик позволил себе передохнуть. Ди растянулся в купальне и начал тщательно обдумывать план дальнейших действий. В общих чертах картина начала проясняться, но, к сожалению, без подробностей. Свою версию судья строил на двух неоспоримых фактах: Во-первых, перед тем как убить, несчастного Тай Мина жестоко пытали, а во-вторых, в его комнате пытались что-то найти. Все остальное было лишь догадками, основанными на знании жестоких и алчных натур, к каким относился и господин Лан Лю. Что ж, он, судья, рискнет. Если догадка подтвердится, Ди успешно закончит первый этап своего расследования. Если же он ошибся, то, по крайней мере, перепугает кое-кого до полусмерти. А с испугу эти люди способны наделать глупостей.

Банщик появился в тот момент, когда судья Ди уже обматывал лоб чистой повязкой. Он велел принести из его комнаты свежие одежды, а грязные передать прачкам. Надев дорожный коричневый халат, Выстиранный и хрустящий от свежести, он вышел в зал и поинтересовался услуги, не закончил ли господин Лан полуденную трапезу. Слуга кивнул, и судья протянул ему свой визитный листок, попросив узнать, не соблаговолит ли господин Лан уделить ему несколько минут.

– Господин Лан не любит, когда его беспокоят после еды, доктор!

– И все же спросите его.

Слуга засеменил по коридору, с сомнением качая головой, однако вскоре вернулся, сияя широкой улыбкой.

– Господин Лап сказал, что с радостью примет вас! Четвертая дверь на правой стороне.

Открыл судье тощий тип с большой головой, напоминавшей пушечное ядро, – тот самый, что утром болтался около склада. Подобострастно улыбаясь, он представился счетоводом господина Лана и через просторную и прохладную прихожую проводил судью в большой зал, как видно, занимавший все левое крыло постоялого двора. Судя по всему, эти покои были самыми уединенными и, естественно, дорогими в «Зимородке».