Robert van Gulik - Лакированная ширма

Ди раздвинул верхние ветки, чтобы лунный свет падал на стройное тело убитой, присел на корточки и, закатав рукава халата, приступил к более тщательному обследованию. Судья обладал обширными познаниями в медицине, и особенно той ее части, что требовалась судебному лекарю. Но сейчас, когда Ди вытирал руки о влажную траву, на лице его читалось полное недоумение: женщину изнасиловали, и это до основания разрушало уже сложившуюся версию! Судья встал, вновь окутал тело красным покрывалом и оттащил поглубже в кусты, чтобы не было видно с тропинки.

Умник скорчился на большом валуне, прижав к груди больной локоть.

– Я еле двигаю рукой! – пожаловался он.

– Ах, какое несчастье! – холодно заметил судья. – Жди меня здесь, а я пойду осмотрю вон те дома.

– Пожалуйста, не оставляй меня тут одного! – захныкал парень. – Говорят, в темноте на болоте шныряют призраки тех, кто погиб при пожаре!

– Плохо дело, – усмехнулся судья. —Ты ведь только что рассказывал, как их крики тебя забавляли, и призраки не могли этого не слышать. Ну да ладно, я тебя выручу! – И Ди, сквозь зубы бормоча какие-то таинственные слова, трижды медленно обошел вокруг валуна.

– Теперь ты в безопасности! – объявил он. – Я научился замыкать волшебный круг у одного странствующего даосского монаха. Призракам его не преодолеть.

Судья ушел, не сомневаясь, что во время его отсутствия Умник и близко не подойдет к убитой.

Миновав развалины, Ди добрался до жилого квартала. На ближайшем перекрестке фонари освещали чайную, где они с Чао Таем побывали днем. Еще несколько шагов – и судья постучал в дверцу ограды на задворках судебной управы.

Дверь открылась быстрее, чем ожидал Ди, и старый домоправитель впустил его с нескрываемым облегчением.

– Так вы получили письмо, оставленное начальником стражи на постоялом дворе? Мой хозяин ждал вас, господин Шэн, и очень надеялся, что вы придете.

Он проводил судью Ди в кабинет правителя уезда. Тот дремал в кресле за письменным столом. Два светильника на высоких серебряных подставках освещали его изборожденное морщинами лицо. Слуга почтительно разбудил

хозяина, и тот, обогнув стол, поспешил навстречу судье Ди.

– Благодарение Небу, вы пришли! —взволнованно пробормотал он, как только домоправитель удалился. – Я попал в ужасное положение, Ди! И мне просто необходим ваш совет. Садитесь, пожалуйста!

Они устроились за чайным столиком, и судья Ди тотчас приступил к делу:

– Полагаю, речь пойдет об убийстве вашей жены?

– Откуда вы знаете? – выдохнул ошеломленный правитель уезда.

– Давайте я расскажу вам все, что мне известно, а потом вы объясните, что произошло.

Тэн дрожащими руками взял чашку, пролив немного чаю на полированный столик.

– Придя сюда днем, – начал судья Ди, – я заметил, что вы плохо себя чувствуете и явно расстроены, однако ничем не мог помочь. Признаюсь, меня очень обеспокоило ваше состояние, и позже я спросил Пань Юдэ, не мучает ли вас какой-нибудь недуг, но он ответил, что утром вы ни на что не жаловались и выглядели прекрасно. Тогда я подумал, что, вероятно, незадолго до моего прихода случилось нечто, весьма огорчительное для вас. Я вспомнил, что, когда домоправитель осведомился о вашей супруге, вы ответили, что во время дневного отдыха ее неожиданно вызвала к себе старшая сестра, а слуга возразил, что спальня госпожи заперта. Это показалось мне странным. Почему ваша жена, уходя из дому, заперла дверь в свои покои? Ведь прислуге надлежало войти туда, чтобы убрать постель и вообще навести порядок. Тогда же слуга уведомил вас, что в покоях вашей супруги кто-то разбил старинную вазу, но вы восприняли эту новость совершенно спокойно, хотя впоследствии Пань сказал мне, что это была драгоценная семейная реликвия. Таким образом, стало очевидно, что вы уже знали об этом происшествии и ваши мысли занимает нечто совсем другое, куда серьезнее разбитой вазы. И я пришел к выводу, что во время дневного отдыха в спальне вашей жены случилось что-то в высшей степени неприятное. А поскольку ваши семейные дела меня не касаются, я выбросил это из головы. – Судья Ди отпил глоток чаю и, пользуясь молчанием Тэна, продолжал: – Потом совершенно случайно мне в руки попали драгоценности, святые одним побирушкой с тела убитой женщины, которое, но его словам, лежало на болоте. Среди этих украшений оказалась пара серег в виде серебряных цветов лотоса в очень изысканной оправе из золота и рубинов. А так как цена оправы раз в двадцать или тридцать превосходит стоимость самих серебряных цветов, было ясно, что лотос имеет какое-то особое значение. И я с ужасом подумал, что серьги могли принадлежать вашей жене, чье имя Серебряный Лотос. Конечно, я не мог быть уверен, что в городе нет другой женщины с таким именем, но, вспомнив ваше волнение, равно как неожиданный и странный отъезд вашей супруги, счел, что между всем этим есть какая-то связь.