Татьяна Петрашева - Убийство на черной лестнице

Прошли на черную лестницу. Толян быстро профессиональным взглядом окинул просторный полутемный подъезд, спуск в подвал и раскрытые внутрь подъезда створки входных дверей. Место действительно было идеальное.

— О’кэй! — довольно сказал Толян. — Лучше не придумаешь. Теперь покажешь мне ее. Вычислишь, как она работает. Принесешь задаток, и назначим день. Твоя задача: обеспечить себе алиби. Остальное — моя забота, корешок, — и Толян жутко осклабился в полумраке подъезда.

В один из своих выходных Рената ходила по магазинам. За ней на небольшом расстоянии следовал здоровенного вида мужчина. Рената, увлеченная покупками, его не замечала, зато мужчина внимательно ее изучал. Так, ничего примечательного, одета, как многие простые женщины: китайский пуховик зеленого цвета с капюшоном, отороченным черным искусственным мехом, на голове черная вязаная шапочка. Сама черненькая, смуглая.

Как-то, в один из вечеров, этот же мужчина, стоя в подъезде дома напротив, отследил, как Рената возвращалась с работы домой — без пятнадцати девять вечера. В это время суток ночь на дворе.

Лестница, подъезд – все удобства. График работы Ренаты был просчитан. Задаток получен. Назначили день.

День для Тамары выдался неудачным и суматошным с самого утра. Готовя завтрак, она упустила кофе — пришлось сразу же мыть плиту: соседка при случае обязательно намекнет, что Тамара не слишком-то любит за собой убирать… Хорошо, хоть сейчас ее нет дома: рано ушла на работу.

И Гена сегодня почему-то провел беспокойную ночь. Она хоть и спала, но чувствовала сквозь сон, что он часто ворочается, несколько раз вставал.

— Генка, ты чего? — сонно спрашивала Тамара.

— Ничего, всё в порядке, — отвечал он. — Спи!

Но Тамара чувствовала, что с ним не всё в порядке. Ладно, вечером спросит, сейчас некогда.

Уходя, Геннадий задержался в дверях:

— Тамарочка, я сегодня поздно приду. Может быть, даже позже тебя: к Вовке Крапивину зайду, одно дело обговорить надо.

— Хорошо, — сказала Тамара. — Только допоздна не засиживайся, сейчас по улицам ходить страшно — с нашей преступностью.

— Ничего, — как-то нервно, как показалось Тамаре, усмехнулся Геннадий. — Авось пронесет.

— И ходи осторожно! — крикнула ему вдогонку Тамара. — Сейчас гололед!

Она стала собираться на работу. Но когда надевала дубленку, на самом видном месте оторвалась пуговица. Пришлось, торопясь, пришивать. Ей на работу хоть и позже, чем Геннадию, но шеф не любит, когда подчиненные опаздывают.

Что с Геной? Всю последнюю неделю ходит какой-то напряженный, как натянутая струна. И явно что-то от нее скрывает. Что? Внешне старается выглядеть спокойным, но за годы жизни с ним Тамара научилась угадывать его состояния. В один из вечеров она сунулась было поговорить с ним, но он заставил себя улыбнуться:

— Ну что ты, Тамарочка, у меня всё хорошо.

Может, просто на работе устает? Работа тяжелая, пожалуй, для него унизительная, — с его-то головой и высшим образованием. А всё ради квартиры. Им нужно выбраться из коммуналки. Они с Геной давно мечтают о ребенке. Как часто они прежде любили мечтать вечерами, что вот Тамара родит…

— Ты кого хочешь, — спрашивала она Гену, — девочку или мальчика?

— Мальчика, — отвечал Геннадий. — Но можно и девочку. Сначала мальчика, а потом девочку.

— Хорошо, — ласкалась к мужу Тамара. — Я рожу тебе мальчика и девочку.

Теперь приходят с работы уставшие, не до разговоров. Поесть бы, тупо уставясь в телевизор, и спать. Она в своей фирме торчит допоздна, особенно сейчас, когда много заказчиков. Зато хорошо платят. Ничего, вот заработают они на квартиру, будет легче…

Тамара закончила пришивать пуговицу; впопыхах она забыла про наперсток и несколько раз уколола палец. Наконец, одевшись, вышла на улицу.

Сегодня у Геннадия должно быть прочное алиби. У Вовки Крапивина дома жена, дети: нужно, чтобы его видели весь вечер. Геннадий прихватил с собой бутылку водки, и за ней они действительно обговорили важное дело. Ну и, конечно, о том, о сем поговорили, как же без этого.

Уложив детей спать, к мужчинам присоединилась Нина, жена Владимира.

Геннадий казался беспечным и веселым. На самом деле он нервничал: ждал девяти часов. Краем глаза он наблюдал за стрелками настенных часов, висевших в комнате. Половина девятого. Без пятнадцати девять. Без пяти. Ровно девять. Пять минут десятого. Пятнадцать минут. Всё. Наверное, свершилось. Нужно выждать хотя бы час, для подстраховки. В половине одиннадцатого Геннадий поднялся.