Юлиан Семенов - Пресс-центр

- Да.

- Вы его просили о чем-либо?

- Как всегда, об одном лишь - об осторожности.

- Что он ответил?

- Он пообещал мне прилететь сюда на несколько дней после того, как заключит контракт в Гаривасе. Он был так нежен и добр, бедненький, так смешно шутил...

Женщина снова налила себе виски, положила лед, воды наливать не стала; выпив, вздохнула:

- Я, видимо, говорю совсем не то, что вас интересует, господин Шор?

- Вы говорите именно о том, что меня интересует прежде всего... Как вы относитесь к господину де Бланко?

- Он мышь... Маленькая мышь... Отчего вы спросили о нем?

- Потому что фрау Дорн, Бланко и Бенджамин Уфер видели Грацио последними и говорили с ним последними...

- Нет, - женщина покачала головою, - не они... Последними видели те, которые убили...

- Кто мог его убить?

- Вы знаете, что после гибели Энрике Маттеи он два года жил под постоянной опекой телохранителей?

- Нет, я этого не знал. Почему?

- Потому что Леопольдо финансировал расследование обстоятельств убийства Маттеи. Потому что он не скрывал, что не верит в версию авиакатастрофы. Потому что он прямо говорил, что нефтяные концерны Далласа были заинтересованы в Сицилии и связаны с американской мафией, а Маттеи стал им поперек дороги...

- Что же изменилось за те два года, которые он прожил под охраной? Исчезла мафия? Или господин Грацио стал иным?

- Ни то, ни другое... Просто Леопольдо за те два года очень окреп...

- Вы допускаете какой-то договор о перемирии, заключенный им с мафией?

Женщина вздохнула.

- Допускаю.

- С кем конкретно?

- Он никогда не говорил того, что могло угрожать мне или моим близким... Он был очень открытым, но умел молчать про то, что могло принести мне горе...

- А где телохранители Грацио?

- Один, Эрнесто, живет на моей вилле... Второй уехал в Сицилию.

- Я могу поговорить с Эрнесто?

- Бесполезно. Он ничего не скажет.

- Почему?

- Потому что он сицилиец. Потому что сам ничего не знает... Он умеет только охранять, следить за теми, кто идет по улице, стрелять и резать...

- Силач громадного роста?

- Нет, Эрнесто как раз очень маленький. Громадным был Витторио, который уехал в Катанью...

- Почему?

- Кончился контракт... Прокурор республики заверил Грацио, что опасность миновала...

- Как фамилия этого Витторио?

- Фабрини.

- У него очень большой размер обуви, не правда ли?

- Да, сорок пятый...

Шор снова закурил.

- Мне бы все-таки очень хотелось поговорить с Эрнесто...

Женщина поднялась с низкого сафьянового овального дивана, подошла к перламутровому, старой модели телефонному аппарату, набрала номер, долго ждала ответа, пояснила, что Эрнесто рано ложится спать, они такие сони, эти сицилийцы, так любят поспать...

- Алло, Эрнесто, простите, что я потревожила вас поздно... Здесь у меня...

Шор поднес палец к губам, шепнул:

- Не говорите обо мне! Просто попросите приехать...

Женщина кивнула.

- Вы бы не смогли сейчас приехать сюда? Нет, нет, ничего не случилось... Хорошо, спасибо, я жду.

- Не вздумайте ему сказать, что я из полиции, - попросил Шор, - он тогда не станет со мною ни о чем говорить... Скажите, что я стараюсь понять причину гибели Грацио...

- Господина Грацио, - поправила женщина. - Он не станет говорить с вами, если вы скажете о Леопольдо просто "Грацио"...

- Господин Бланко тоже очень следит за тем, чтобы его фамилия произносилась с обязательным "де".

- Он мышь, - повторила женщина, - он только играет в больших, он не в счет.

- А Уфер?

- Тоже мышь, но дрессированная, знает все о бирже, Леопольдо верил ему как себе... Он может догадываться, кто против концерна Леопольдо в Гаривасе, он знает пружины... После того, как Леопольдо не стало, дни Санчеса сочтены, и Уфер и Бланко знают это...

- Вы согласитесь под присягой повторить то, что сказали сейчас?

- Конечно.

- У вас хватит денег, чтобы держать трех телохранителей, фрау фон Варецки?

- Я не люблю, когда считают мои деньги, господин Шор. Вы спросили, я ответила. И достаточно.

- Прошу простить, но я осмелился спросить вас о телохранителях оттого, что понимаю всю меру опасности, которую я, лично я навлеку на вас после такого рода заявления... Мы не сможем дать вам охрану, а она потребуется, в этом я не сомневаюсь.

- Я сказала то, что сочла нужным сказать. Какие у вас еще вопросы?

- Господин Грацио называл вам тех, кого он подозревал в гибели Энрике Маттеи? - спросил Шор, отметив, что более не смеет называть покойного просто Грацио. Женщина сумела корректно, но твердо навязать ему свое отношение к нему.